Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, революционера. Сборник

следует совершать подобной «нетактичности». Нам необходимо оставаться на нашей строго нейтральной позиции.

      <…>

      <30 ноября (17 ноября) – 4 декабря (21 ноября)>

      5 декабря (22 ноября). Среда. <…>

      …Мне за самые последние дни начинает почему-то казаться, что большевики как-то слабеют, сдают. И самый переворот они не потому ли смогли затеять и произвести, что тогда не отдавали себе настоящего отчета в этих трудностях? Они ринулись на крепость и взяли ее штурмом – благодаря своей вере, но вера эта была построена на зыбком фундаменте книжного доктринерства. Теперь настала пора не покладая рук делать дело, и тут-то они увидели, что дела не знают (что особенно ясно на примере Луначарского) и что в их руках нет настоящих средств осуществить свою пленительную в теории, но сколь фантастическую программу! Они напоминают марсиан Уэльса. Они могут погибнуть, но не от внешних враждебных сил, а от собственного внутреннего разложения. Им не выдержать действия «новой для них атмосферы», им не справиться с микробами, коварно проникающими внутрь их организма.

      <6 декабря (23 ноября)>

      7 декабря (24 ноября). Пятница. <…>

      Приступлено к выкачиванию царского погреба. По набережной пропускают не иначе как по предъявлении пропусков и после ощупывания карманов, а у самого Эрмитажа стоит паровая «водокачка», и от нее идет толстенная пожарная кишка, через которую и выливается в прорубь Невы миллионное царское имущество! И это несмотря на предложение шведов заплатить за это вино золотом! Эта чрезвычайная мера принята после того, как в минувшую ночь была произведена форменная осада и чуть не вспыхнул пожар из-за утечки газа, вызванной буйством громил.

      8 декабря (25 ноября). Суббота. К 12 ч. по сговору с Верещагиным отправился (пешком) в Зимний дворец. Теперь поставлена застава у Дворцового моста. Пускают только по пропускам. Вдоль ограды Собственного садика много битых бутылок. В воздухе (ветра нет) у дворца стоит легкий винный дух. Матрос, поставленный на лестнице Детского подъезда, дежурил все утро у самого погреба, пропах винными парами и, видимо, продолжает находиться в некотором дурмане, хотя едва ли врет, когда уверяет, что ни капельки не глотнул. К концу дня слышал, что почти все вино уже выкачано и в подвал пущена вода… Ходит слух, что когда вино было выкачано, то на полу погреба нашли три трупа тех солдат, которые очищали полки, разбивая тут бутылки и выливая вино; от действия паров они впали в обморочное состояние, свалились и утонули. От разных лиц слышал, что вчера всюду по городу продавали вино целыми ящиками и корзинами. Как раз когда я шел из дворца по набережной, я видел, как был остановлен солдат, вышедший из дворца, как его двое часовых обыскали. У него под полой оказалась бутылка очень внушительного вида и старинного образца. Ее тут же разбили о каменную садовую ограду. Впрочем, вчера не только продавали вино, но пьяные воины и постреливали, были, говорят, и раненые, и убитые. Наши девицы, возвращаясь от Степановых, попали под обстрел у Вознесенского моста. В печати нет