Нет дыма без огня. Сандра Браун

вижу в ней ничего плохого, – настаивал он.

      – И хорошего тоже.

      – Да ты просто вбила себе в голову, что ты некрасивая, и одеваешься соответственно. Ты такая… – Он неодобрительно посмотрел на ее строгую блузку. – Такая застегнутая на все пуговицы.

      – Я…

      – Да, да! Тебе надо расслабиться, расстегнуть все пуговицы и крючки и дать себе наконец волю, сестренка.

      Она изобразила негодование.

      – Я, как старая дева, отказываюсь слушать подобные ужасные вещи.

      – Старая дева! Какая еще… Послушай меня, Джейн Элен. – Указательным пальцем он почти касался кончика ее носа. – Послушай, ты совсем не старая.

      – Но и не первой молодости.

      – Ты на два года моложе меня. Значит, тебе тридцать четыре года.

      – Ты немного ошибся.

      – Ладно, тридцать три. До старости еще ой как далеко. Бабы в наши дни ждут до сорока, чтобы родить детей.

      – Сомневаюсь, чтобы им понравилось, как ты их называешь.

      – Наплевать, главное, чтобы ты меня поняла, – настаивал он. – Ты даже еще не достигла полного расцвета своей сексуальности.

      – Кей, прошу тебя.

      – И единственной причиной, почему ты еще «девушка», если это действительно так…

      – Это так.

      – Ну и глупо… Так вот, единственной причиной является то, что ты сторонишься любого мужчины, который еще только подумывает, а не пошарить ли у тебя в трусиках.

      Джейн Элен, онемев от его грубости, молча уставилась на брата. Она работала среди мужчин восемь часов в день, пять дней в неделю и, случалось, прихватывала субботу и воскресенье. Как правило, язык этих людей весьма сочен, но они его придерживали, если поблизости оказывалась мисс Джейн Элен. А когда ее подчиненные непосредственно обращались к ней, то их речь могла считаться образцом вежливости.

      И конечно, Джоди убила бы на месте любого мужчину, позволившего себе вульгарно выражаться в ее присутствии или в присутствии ее дочери. Как ни странно, при этом сама Джоди владела довольно обширным набором непристойных выражений и ругательств и пользовалась ими, не замечая этой своей слабости.

      Джейн Элен хорошо знала, что своей манерой держаться она возводит невидимую стену, препятствуя непринужденному дружескому общению с другими людьми. Она считала свою застенчивость серьезным недостатком. Это налагало на нее печать отчужденности и подтверждало, что она не привлекает мужчин на любом уровне отношений, включая дружбу. Она просто не умела быть запанибрата в мужской компании, хотя выросла вместе с Кларком и Кеем.

      Она не столько обиделась, сколько поразилась непристойности замечания, хотя в какой-то мере брат ей польстил. Кей, правда, не догадывался о ее чувствах.

      – Черт возьми, – бормотал он с раскаянием и гладил ее по щеке. – Прости меня. Я не хотел сказать ничего плохого, но ты слишком строга к себе. Ради бога, смотри на вещи проще. Радуйся жизни. Возьми на год отпуск и поезжай в Европу. Веселись. Шуми. Скандаль. Только не замыкайся в себе. Жизнь слишком коротка, чтобы хмуриться. Она проходит мимо тебя.

      Джейн