Женщины прощают первыми. Генрих Генрихович Кранц

не мигая, смотрел на ее белые, как куски рафинада, зубы. Девушка наклонилась и потрогала пальцами каблук на правом сапоге.

      – Вот гады, каблук полетел! – она вопросительно глянула на Андрея.

      Лемтюжников почувствовал, что эта сцена в действе, предложенном жизнью, основная. Более подходящего случая для знакомства трудно было представить. Но Андрею почему – то знакомиться расхотелось. Да и слов подходящих не находилось. Он стоял и молчал, чувствуя, как его потихоньку начинает бить дрожь.

      В этот момент очнулся Болек. Он поднял голову, посмотрел по сторонам и попытался встать на четвереньки.

      Девушка подкралась к Болеку со спины. Удары последовали один за другим – ноги Болека, скрюченные от боли, вернулись в первоначальное положение. Он зарылся лицом в снег.

      Девушка с нежностью посмотрела на Андрея и шутливо предложила.

      – А давайте я вас научу, как надо выполнять болевые приемы!…

      Андрей смотрел на девушку во все глаза и молчал. Она восприняла его молчание, как согласие. Отломила от сапога сломанный каблук, подошла ближе и, размахнувшись, всадила острие Болеку в лодыжку.

      – А-а-а! – заорал незадачливый каскадер.

      Снег сразу же потемнел от крови. Девушка с силой выдернула каблук из раны и повернулась к Андрею.

      Но его на месте не оказалось.

      Лемтюжников со всех ног мчался к машине.

      – Ей, спаситель! – голос у девушки был пронзительный, как сирена. – Вы куда?

      Но Лемтюжников даже не оглянулся. Разбрасывая снег, его « десятка» рванула с места. Андрей мчался по городу на предельной скорости. Ему казалось, что за ним во весь опор мчится белый « Мерседес». На его белом капоте, раскинув ноги, сидела девушка с волосами цвета ржи, смешанной с медом. В правой руке она сжимала вырванный с мясом каблук, который сверкал, как лезвие « золингеновской » бритвы.

      …Доковыляв до угла, девушка остановилась. »Десятка» Лемтюжникова, расбрасывая снег, таяла в пелене снегопада. Задние фонари горели красным, как глаза кролика.

      Девушка наклонилась, задрала сапог и обхватила целый каблук узкой ладонью Шпилька хрустнула живой косточкой. Девушка вприпрыжку вернулась к месту боя.

      – Вставайте, трупики! – весело скомандовала она. – Рабочий день окончен!

      Первым поднялся Болек. Он огляделся по сторонам и, задрав штанину, стал отлеплять от ноги прилипшие куски целлофана.

      – Еще одна такая комбинация – и из меня можно будет варить клюквенный крюшон. Как вологодский крестьянин по осени, все штаны в клюкве…

      Он отряхнулся от снега и глянул на дорогу. Мигнув фарами, белый « Мерседес» выскочил из-за угла.

      – Наташка…Болек… Айда, я там такого « фирмача» присмотрел. Как удав, девушек глазами пожирает…– закричал водитель, приоткрыв дверцу.

      Компания резво погрузилась в машину. Снег вспыхнул оранжевым, поднялся в воздух и медленно, словно нехотя, стал засыпать клюквенное пятно мелкими, игрушечными снежинками.

      МАЛЕНЬКАЯ МЕСТЬ СИЛЬНЫХ