Длинные ноги Кафки. Сборник произведений. Глеб Нагорный

и духовным давно свелись к одному: к борьбе между материальным, которое может быть выражено в деньгах, акциях, долях и облигациях, и всем остальным, что такого выражения не имеет, а значит, не является материальным… – С этими словами Амадей острым, как рыболовный крючок, взглядом зацепил вымазанный тунцовым салатом пиджак, обладатель которого посапывал за столом и вкусно приговаривал: «Ах, какая маржа! Ах, какая маржа…» – Но это еще не самое худшее, – брезгливо отцепившись от юриста, продолжил Папильот: – По крайней мере, они еще в здравом уме пребывают. Худо-бедно, но пребывают, худо-бедно, но сохранили собственное «я», в то время как другие попросту закрылись в себе, придумали ирреальную жизнь, оказавшись в итоге в архиве.

      – Кто же, например?

      – Ну, например, Герцог.

      – Дворянин? – усомнился Флёр. – Разве в наше время такое возможно?

      – Вот именно, что невозможно. Но надо же как-то отличаться от других, чтобы окончательно не раствориться в общей массе. Честно говоря, будь на то моя воля, я бы всех этих ряженых выскочек, всю эту дворянскую камарилью как класс ликвидировал. Не подумайте, пожалуйста, что я какой-нибудь завистник и филистер. Напротив, я с большим пиететом отношусь к титулам и заслугам перед Зданием, но, поймите меня правильно, – к истинным титулам, к истинным заслугам, а не к выдуманным. К дворянам, а не к псевдодворянам. Объявить себя сегодня дворянином, не имея на то никакого морального права, – это значит попросту расписаться в собственной непорядочности. Это ж в клошарном сне не приснится – знаете, кем раньше был Герцог? Простым кукольником из отдела игровых автоматов… а сейчас Герцог, видите ли. Галун ему на фуфайку. Смех, да и только. Заслуг что воды в решете, а туда же… И вообще, если уж на то пошло: в наше время присвоить себе чужие регалии – это то же самое, что нацепить пуанты на культи безногому. И самое вам место после этого – в «желтой» части Здания, в архиве, в закрытом «кабинете». Так нет же, некоторые еще собираются отдел дворянского гнезда учредить! – Амадей Папильот в сердцах хлопнул по столу музыкальной ладошкой. – Очень надеюсь, что он будет зарегистрирован по местоположению архива, очень, очень на это надеюсь. Кстати, Герцог уже там – в архиве. Впрочем, он не совсем дворянин. Более того, он – совсем не дворянин. Этот аристократ – пластмассовый.

      – Так, стало быть, причина всего этого… – Флёр неопределенно потыкал пальцем в воздухе. Последнюю фразу собеседника он проигнорировал.

      – Э, нет, – подался вперед Амадей Папильот, – если мы это признаем, то Зданию конец придет. Сразу всеобщим переустройством запахнет. Ни в коем случае нельзя признаваться в своих неудачах, никогда и ни за что. Нужно искать Того, Кто руководит Зданием. А вовсе не того, кто стал крайним. Понимаете, крайнего легче всего найти. Но это не решит проблемы.

      – А с чего вы взяли, что Зданием вообще Кто-то руководит, и Кто-то за всё ответственен?

      – Хо-р-р-оший