Обреченный на любовь. Николай Романецкий

стоял посреди огромного луга, усыпанного яркими цветами. Цветы были незнакомые. Мимо прошелестела большущая стрекоза. Калинов не был специалистом по энтомологии, но готов был биться об заклад, что на Земле он таких стрекоз не встречал.

      На лугу группами располагались молодые люди. Одни сидели и разговаривали друг с другом, другие лежали, третьи танцевали. Головы танцующих украшали обручи с кристаллофонами.

      Вдали, у самого горизонта, виднелись темно-зеленые купы каких-то деревьев. Слева, метрах в двухстах от Калинова, раскинулось слепящее зеркало небольшого озерца. Легкий ветерок доносил оттуда веселый девчачий смех и визг. Видимо, там купались. Над озером висело синее солнце.

      – Ты кто?.. Новенький?

      Калинов стремительно обернулся. Сзади стояла юная девушка. Худенькая – кожа да кости. Но хорошенькая… На лице никаких следов макияжа. И правильно – макияж только отвлекал бы внимание от ее глаз. А глаза были замечательные – большие и редкого, изумрудного цвета. Длинные вьющиеся рыжеватые волосы – похоже, натуральные. Открытое зеленое платье, без прозрачных вставок, облегает чуть намеченную грудь.

      – Ты новенький? – повторила незнакомка. – Что-то я тебя здесь раньше не видела.

      – Верно, – согласился Калинов. – Я тут в первый раз.

      – А как тебя зовут? – спросила девушка. – Меня Вита.

      – А меня Саша. – Калинов церемонно поклонился.

      Зеленые глаза смотрели не мигая. И присутствовало в них нечто такое, от чего у Калинова возникло острое желание погладить девушку по голове.

      – Зачем ты к нам пришел?

      Калинов слегка опешил, настолько в лоб был задан вопрос. И что-то было нужно отвечать.

      – А зачем к вам приходят? – спросил он.

      Вита вздохнула.

      – Кто зачем. – Она печально улыбнулась. – Одни приходят потанцевать, другие – покупаться. Или просто поговорить…

      – А разве потанцевать нельзя дома? – спросил Калинов.

      – Конечно, можно… Только здесь гораздо интереснее!

      – Почему?

      Девушка снова улыбнулась, на этот раз без печали.

      – Потому, – сказала она. – Скоро узнаешь… Пойдем погуляем в лесу?

      Прямо вот так, сразу подумал Калинов и с сомнением посмотрел на далекие купы деревьев. Синее солнышко палило нещадно, и тащиться под его лучами по открытому пространству совершенно не хотелось.

      – Жарко, – сказал он Вите. – Пока дойдем, расплавимся.

      Вита расхохоталась. Словно колокольчики зазвенели.

      – Чудак! – сказала она сквозь смех. – Ты же ничего не знаешь… Давай вместе.

      Она взяла его за руку теплой ладошкой, и Калинов содрогнулся. Оказалось, все, что он помнил, он помнил неправильно. Нечто давным-давно забытое, потерянное в череде прожитых лет, пронзило его сердце, и оно вдруг споткнулось, заныло от тихой боли, переполнилось сладкой тоской, и внезапно захотелось заплакать, заплакать так, чтобы мир захлебнулся в