Обреченный на любовь. Николай Романецкий

я не теряю надежды, голубушки, – сказал он надменно. – Рано или поздно это произойдет.

      – К сожалению, Аля, он прав, – сказала Вита маленькой брюнетке. – И когда это произойдет, я уйду и больше не вернусь. Уж лучше сидеть дома!..

      Белобрысый сжал кулаки.

      – Вот и катись домой! – зло крикнул он. – Пусть тебе мамочка розовым платочком сопли вытрет, лахудра рыжая! А мы уж как-нибудь без тебя, по-мужски…

      – Сидел бы ты, мужчина! – сказал Калинов. – Научись сначала женщин уважать… «Мы»… «по-мужски»… Тоже мне, витязь в тигровой шкуре!

      Белобрысый стремительно вскочил на ноги. Калинов усмехнулся и тоже поднялся с травы.

      – Это еще кто тут голос подает? – сказал белобрысый. – Кому надоело ходить здоровым и невредимым? – Он смерил Калинова с ног до головы уничтожающим взглядом. – Детка, я же из тебя киселек сделаю, с хлебушком скушаю. – Он подошел к Калинову, навис над ним и брезгливо взял его двумя пальцами за кончик носа. – Остынь, мальчик, а то сейчас пар сзади повалит!..

      И тут Калинов ударил его, ударил коротко, без замаха, даже не ударил – ткнул ладонью правой руки, и белобрысый вдруг переломился пополам, словно сдвинули друг к другу ножки циркуля, и повалился на бок. На лице у него появилось выражение неподдельного изумления, глаза закрылись. Как будто человек прилег на минутку отдохнуть.

      – Ты убил его? – с испугом воскликнула черненькая Аля.

      – Да нет, – сказал Калинов. – Таким ударом не убьешь… Так, успокоил слегка. – Он коротко взглянул на Виту.

      Вита презрительно смотрела на лежащего белобрысого.

      – Не хочу я его здесь больше видеть, – сказала она с отвращением и вопросительно посмотрела на окружающих.

      И вдруг белобрысый исчез, словно его здесь и не было. Только послышался негромкий шелест, будто ветерок кубарем прокатился по травке. Калинов застыл.

      – Спасибо, друзья! – Вита потерла пальцами виски.

      – Не за что, – сказал курчавый парень в тунике и сандалиях. – По-моему, этот тип и так уж всем надоел. Стоило его еще раньше выставить.

      – Он подошел к Калинову и потрепал его по плечу. – А ты ничего, новенький! Эко ты его! Я бы с тобой в разведку пошел… Клод. – Он подал Калинову руку.

      – Саша, – сказал Калинов. – Куда он делся?

      – Вампир-то?.. Отправился домой. Больше он не появится. По крайней мере, пока мы здесь.

      И тут вдруг затрещало, как будто кто-то быстро-быстро заколотил палкой по дереву. Калинова сбили с ног, он сунулся носом в траву и чуть не захлебнулся, вздохнув, потому что вместо травы под ним оказалась грязь, какая-то липкая жижа, и от жижи этой так отвратительно пахло, что его чуть не стошнило. И солнца уже не было на небе, а была черная беззвездная ночь, и сверху сеялся мелкий холодный дождик, мгновенно пробравшийся за воротник кольчуги и растекшийся по спине маленькими ручейками, а может, это был и не дождь вовсе, а холодный пот, потому что, кажется, их все-таки ждали. Во всяком случае, круглые пальцы прожекторов плясали по равнине, и каждый раз, когда они приближались, приходилось въезжать носом в вонючую грязь. И не шевелиться.

      А