Капитан «Корсара». Стефани Лоуренс

очутилась под прицелом двух пар глаз.

      Она понятия не имела, что им ответить. Ей снова стало трудно дышать.

      – Что ж, я вас оставляю. Вам нужно познакомиться получше, а я… должна прилечь.

      С этими словами Изабель удалилась с юта.

      Ройд смотрел ей вслед с мрачным видом, затем перевел взгляд на Дункана и обнаружил, что тот смотрит на него, словно хочет прочитать его мысли. Ройд поднял брови, без слов приглашая начать разговор.

      Дункан выпрямился, расправил плечи, вздохнул и спросил:

      – Значит, ты… вы… женаты? Я имею в виду – на другой.

      – Что? – Ройд растерялся. С чего вдруг Дункан задал такой вопрос? Потом до него дошло. – Боже правый, нет, конечно!

      Стоило словам слететь с его губ, как его осенило.

      Он помолчал, вспоминая. Наконец-то он уяснил себе всю картину произошедшего. Вспомнив, как все было, он негромко произнес – больше для себя самого, чем для Дункана:

      – Хотя… если подумать как следует… по-моему, я все-таки женат на твоей маме.

      Ну, почти женат…

      Наверное, именно поэтому она так и не рассказала ему о Дункане.

      Остаток дня Ройд отвечал на многочисленные вопросы сына. Почти все они касались кораблей и мореплавания, но время от времени мальчик спрашивал его и о Фробишерах. Он тоже осторожно расспрашивал его, когда удавалось вставить слово. Ройд узнал, что Дункан жил в поместье Кармоди и учился с остальными детьми большой семьи; с ними занимались гувернантка и наставник, но на следующий год ему предстояло отправиться в среднюю школу.

      Ройд и его братья посещали Абердинскую среднюю школу. Он напомнил себе: надо сказать Изабель, чтобы Дункана отдали туда же. Не нужно отсылать мальчика далеко – такое решение явно придется Дункану по вкусу. Как только он услышал от Ройда, что ему всегда рады на любом корабле Фробишеров в порту, Дункан твердо вознамерился пользоваться приглашением как можно чаще.

      До самой ночи у Ройда и Изабель не было времени поговорить. Ужин им подали в капитанскую каюту. Они вместе сидели за столом – как обычная семья. Кстати, ужин прошел без единой неловкости; Дункан руководил застольной беседой, а родители только подавали реплики. Позже Изабель уложила Дункана спать; ему досталась каюта слева. Ройд следил за ними, подмечая, что мать и сын очень привязаны друг к другу. Когда Изабель повернулась, чтобы погасить лампу, он проговорил вполголоса:

      – Жду тебя на палубе.

      Изабель кивнула.

      Ройд поднялся на ют, чтобы сверить курс со штурманом, Уильямом Келли, затем подошел к борту, посмотрел в ночное небо и стал ждать. После открытия прошло довольно много времени; новая жизнь все больше обретала форму и овладевала им, и прежняя ярость утихла, сменившись сильной потребностью изучить, узнать, оценить заново, а затем изменить и преобразовать действительность – если еще не поздно.

      И если она позволит.

      Через несколько минут на палубу поднялась Изабель, запахнула на груди шаль и направилась на нос корабля.

      Когда он подошел к ней, она смотрела вперед, во мрак.

      Корабль