Ночь вне закона. Себастьян Фитцек

стульях перед огромным экраном чуть в стороне от бассейна и смотрели новости.

      Бен вытащил сотовый, закрыл сообщение, которое напоминало, что память телефона почти заполнена, и написал Дженнифер:

      «Но почему ДВА стакана на журнальном столике?»

      Сделал последний глоток, прежде чем отослать эсэмэску. Потом Бен закрыл глаза, ощущая ветер на лице. Здесь, наверху, было немного приятнее, хотя и не особо прохладно. Бен чувствовал, как корзина колышется на стальном тросе, и это еще больше лишило его душевного равновесия.

      «Ах, Джул».

      Парадокс заключался в следующем: с одной стороны, Бен не верил, что его дочь хотела лишить себя жизни. С другой – задавался вопросом, как она вообще так долго выдержала и не пыталась покончить с собой.

      Пока ее подруги приводили домой первых кавалеров, ей приходилось потеть на сеансах реабилитации. Пока ее одноклассники танцевали на фестивалях под открытым небом, она слушала равномерное гудение МРТ-аппарата. Бесконечные обследования, тонны медикаментов с инструкциями по применению толщиной с телефонную книгу, две операции, затем мучительные фантомные боли и осознание, что уже никогда не придется нормально ходить. Он восхищался ее силой.

      Бен открыл глаза и отогнал от себя ту страшную картину, которая появлялась у него перед глазами, когда он слишком долго думал о дочери.

      Головой на земле. Один глаз широко раскрыт.

      Он проверил сотовый, увидел, что Дженни еще не ответила, и решил поехать домой, даже если «домой» означало то место, которое ему не принадлежало.

      Тобиас Майер, бывший член Fast Forward, предоставил ему на несколько дней свою квартиру в Веддинге, пока сам в качестве осветителя находился на гастролях в Азии с какой-то группой. Тем самым Тоби стоял номером 728 в списке тех, кому Бен был должен, потому что они или помогали ему с наличными, или сдавали угол.

      Бен повернулся в сторону телевизионной башни, с восхищением понаблюдал за темным облачным образованием, которое медленно росло на заднем фоне, затем снова перевел взгляд на север, ненадолго задержал дыхание, моргнул. Потом развернулся обратно.

      «Что за…»

      В студии он узнал, что многих раздражал звук собственного голоса, когда они впервые слышали его в наушниках. Появлялось ощущение чего-то фальшивого, и люди почти стыдились этого чужого звучания, которое так им не подходило. Но это чувство было ничто по сравнению с тем шоком, который Бен только что пережил, когда неожиданно увидел свое собственное лицо. Так крупно, что даже на расстоянии пары сотни метров можно было разглядеть маленькое родимое пятнышко на правой щеке.

      «Какого черта?..»

      На экране напротив, на крыше отеля, красовался его портрет. С логотипом телеканала в углу и титрами, которые он не мог прочитать.

      Бен не сомневался ни секунды, хотя фотография была давнишняя. Его показывали по телевизору. Старый снимок времен Fast Forward, который по каким-то причинам обработали.

      Бен подумал о той девушке на парковке.

      Его