Гибель королей. Бернард Корнуэлл

облегчить себе войну. Спроси его. – Я указал на Иванна. – Иди поговори с ним и оставь меня в покое! Да, и передай тем монахам, чтобы они прекратили свои завывания.

      А потом из рощи на дальнем краю пропитавшегося влагой поля появились даны. Множество, наверное сотни две, и над ними развевалось знамя с летящим вороном. Все они были верхом, и вел их Зигурд, скакавший на огромном белом жеребце. Он увидел, что мы поджидаем его и что для атаки ему придется послать своих людей на узкий мост, свернул с пути в сторону, остановил лошадь, спешился и пошел к нам. Его сопровождал молодой человек, но именно Зигурд привлекал к себе внимание: крупный, широкоплечий, с исполосованным шрамами лицом, с длинной бородой, заплетенной в две толстые косы, обмотанные вокруг шеи. В его шлеме отражался красноватый закат. Он не счел нужным прикрыться щитом или обнажить меч, однако с первого взгляда было видно, что это ярл в роскошном боевом облачении, в отделанном золотом шлеме, с толстой золотой цепью, сверкавшей из-под бороды, с широкими золотыми браслетами на руках. Золото сверкало и на ножнах, и на рукоятке меча. Украшения молодого человека были из серебра – цепь на шее и серебряное кольцо по верхней части шлема. Вид у юноши был надменный, взгляд – наглый и враждебный.

      Я переступил через солому и пошел навстречу этой парочке.

      – Господин Утред, – язвительным тоном поприветствовал меня Зигурд.

      – Ярл Зигурд, – таким же тоном ответил я.

      – Я предупреждал их, что ты не дурак, – сказал он.

      Солнце теперь висело над самым горизонтом, и Зигурду приходилось щуриться, чтобы видеть меня. Он сплюнул на траву.

      – Десять твоих против восьмерых моих, – предложил он, – прямо тут. – Зигурд потопал по земле. Он хотел выманить моих людей с моста и знал, что я не приму его предложение.

      – Позволь мне сразиться с ним, – заговорил его спутник.

      Я пренебрежительно оглядел юнца с ног до головы.

      – Мне нравится убивать взрослых противников, которые уже бреются, а не каких-то молокососов, – бросил я и перевел взгляд на Зигурда. – Ты против меня, – предложил я, – прямо здесь. – Я потопал по скованной льдом дороге.

      Зигурд улыбнулся, обнажая желтые зубы.

      – Утред, я бы прикончил тебя, – спокойно произнес он, – и избавил бы мир от бесполезного куска дерьма, но мне придется отложить это приятное занятие.

      Он поднял правый рукав и показал шину на предплечье. Шина представляла собой две деревянные планки, туго стянутые льняными полосами. Я также увидел любопытный шрам на его ладони: два пореза, образовывавшие крест. Зигурд не был трусом, однако не был и дураком. Он понимал, что ему нельзя вступать в поединок, пока сломанная кость не срослась.

      – Ты опять сражаешься с бабами? – спросил я, кивая на странный шрам.

      Он молча уставился на меня. Я думал, что Зигурд переваривает нанесенное ему оскорбление, но оказалось, что он просто размышляет.

      – Дай мне сразиться с ним! – опять подал голос юнец.

      – Закрой рот, – грозно произнес Зигурд.

      Я