Гибель королей. Бернард Корнуэлл

у тебя черных овец?

      – Может, мне стоит хорошенько потрясти тебя за ноги, пока я не вытрясу все новости? – предложил я.

      – Просто Эдуард, в общем… – Священник заколебался, затем решил, что будет лучше все рассказать мне, пока я действительно не вздумал схватить его за ноги и потрясти. – Просто он захотел жениться на девушке из Кента, а его отец не согласился. Но это совсем не важно!

      Я расхохотался. Пусть Эдуард еще слишком юн, но из него не получилось идеального наследника.

      – Эдуард взбесился, да?

      – Нет-нет! Все это был юношеский каприз, и он давно стал историей. Отец уже простил его.

      Я больше не задавал вопросов, хотя, возможно, мне и стоило бы внимательнее отнестись к этой новости.

      – Так в чем состоит послание Эдуарда? – спросил я.

      Мы стояли на нижнем лугу моего поместья в Буккингахамме, которое находилось на востоке Мерсии. Формально земля принадлежала Этельфлэд, но я платил ей аренду продуктами, а поместье было настолько большим, что могло прокормить тридцать дружинников, многие из которых в это утро отправились в церковь.

      – Кстати, а почему ты не в церкви? – уточнил я у Виллибальда, прежде чем он успел ответить на мой первый вопрос. – Сегодня же праздник, верно?

      – День святого Алнота, – сообщил он с каким-то особенным удовольствием. – Мне нужно было найти тебя! – Его голос зазвучал восторженно. – У меня новости от короля Эдуарда. Каждый день похож…

      – За редким исключением, – грубо перебил я его.

      – Да, господин, – покорно произнес он, потом озадаченно нахмурился, – но чем ты тут занимаешься?

      – Смотрю на овец, – ответил я, и это было правдой – я действительно смотрел на две или больше сотни овец, которые тоже глядели на меня и трогательно блеяли.

      Виллибальд повернулся к отаре.

      – Замечательные животные, – сказал он так, будто знал, о чем болтает.

      – Всего лишь баранина и шерсть, и я решаю, какая овца будет жить дальше, а какая умрет.

      Наступило время забоя овец, тот мрачный период года, когда мы резали наших животных. Несколько штук мы оставляли на развод весной, а бо́льшую часть резали, потому что на всю зиму для всех отар и стад корма не хватало.

      – Понаблюдай за их спинами, – предложил я Виллибальду. – Быстрее всего снег тает на шерсти самых здоровых. Вот они-то и останутся в живых.

      Я приподнял его шерстяную шляпу и потрепал старика по седеющим волосам.

      – А на твоих волосах снега нет, – весело сообщил я, – иначе мне пришлось бы перерезать тебе горло.

      Я указал на овцу со сломанным рогом:

      – Бери эту!

      – Слушаюсь, господин, – откликнулся пастух, маленький шишковатый дядька с бородой, закрывавшей пол-лица.

      Он приказал двум гончим оставаться на месте, врезался в отару, с помощью крюка на своей палке зацепил овцу, подтянул ее к краю поля и погнал к другим животным, собранным в дальнем конце луга. Один из гончих псов – драный, покрытый шрамами, – принялся покусывать овцу за задние ноги, пока пастух не прикрикнул на него. Вообще-то, он не нуждался в помощи