Князь Пустоты. Книга третья. Тысячекратная Мысль. Р. Скотт Бэккер

Все Люди Бивня расступались перед ним, как псы перед львом или тигром.

      Пройас чувствовал в этом скюльвенде нечто такое, от чего даже самых мужественных пробирала дрожь. Нечто большее, чем его варварское происхождение, кровожадная мощь и даже аура пытливого ума, придававшая глубину его образу. Вокруг Найюра урс Скиоаты витало ощущение пустоты и раскованности. Это внушало подозрение, что он способен на любую жестокость.

      Самый неукротимый из людей. Так его называл Келлхус. И велел Пройасу быть осторожным…

      «Им владеет безумие».

      Уже не в первый раз Пройас представил себе перерезанное горло дикаря.

      Ощутив его взгляд, Найюр двинулся к нему через толпу. Его ледяные глаза казались еще пронзительнее на фоне черной косматой гривы. Пройас зна́ком пригласил его следовать за собой, и скюльвенд коротко кивнул. Пройас повернулся, и его поймал за локоть Ксинем. Конрийский принц повел обоих по разукрашенным галереям дворца сапатишаха. Никто не сказал им ни слова.

      Они остановились среди длинных теней храмового двора. Пройас обратился к скюльвенду, борясь с желанием на всякий случай отступить подальше:

      – Итак… что ты скажешь?

      – Что Конфас посмеется до упаду, – презрительно отрезал Найюр. – Но ты призвал меня не для того, чтобы узнать мое мнение.

      – Нет.

      – Пройас, – произнес Ксинем, словно только сейчас ощутил неуместность своего присутствия, – я лучше вас оставлю…

      «Он пошел, потому что ему больше некуда идти».

      Найюр хмыкнул. Скюльвенды не жаловали калек.

      – Нет, Ксин, – ответил Пройас. – Я доверяю тебе как никому другому.

      Варвар нахмурился – он вдруг понял, в чем дело. Пройас уловил в его взгляде неукротимое бешенство, словно Найюр клял себя за то, что прозевал смертельную опасность.

      – Он тебя прислал, – сказал скюльвенд.

      – Он.

      – Из-за Конфаса.

      – Да… Ты останешься с Конфасом в Джокте, когда Священное воинство выступит на Шайме.

      Скюльвенд долго молчал, хотя его взгляд и поза выдавали дикую ярость. Он даже дрожал. Наконец Найюр сказал с угрожающим спокойствием:

      – Значит, я буду его нянькой.

      Пройас глубоко вздохнул и нахмурился.

      – Нет, – ответил он. – И да…

      – Что ты хочешь сказать?

      – Ты убьешь его.

      Во тьме благоухали цветы.

      – Жди его здесь, – сказал провожатый и молча ушел туда, откуда они явились.

      Скрипнула петля – дверь закрылась.

      Ийок всматривался в рощу, но темные кроны деревьев мешали что-либо разглядеть. С неба светила луна – бледная пародия на солнце, – окаймляя серебром цветущие кроны. Цветы казались синими и черными.

      Он был не один. По провалам в своем восприятии он понял, что в портиках вокруг рощи спрятались как минимум две дюжины лучников с хорами. Прямо сейчас они держали его под прицелом.

      Понятная предосторожность, особенно учитывая недавние события.

      Ийок