Золотой век русской поэзии. Лирика. Отсутствует

любил и был счастлив;

      Любовью моя осветилась душа,

         жизнь в красоте мне предстала.

      При блеске возвышенных мыслей я зрел

      Яснее великость творенья;

      Я верил, что путь мой лежит на земле

        К прекрасной, возвышенной цели.

      Увы! я любил… и ее уже нет!

      Но счастье, вдвоем столь живое,

      Навеки ль исчезло? И прежние дни

        Воотще ли столь были прелестны?

      О! нет: никогда не погибнет их след;

      Для сердца прошедшее вечно.

      Страданье в разлуке есть та же любовь;

        Над сердцем утрата бессильна.

      И скорбь о погибшем не есть ли, Эсхин,

      Обет неизменной надежды:

      Что где-то в знакомой, но тайной стране

        Погибшее нам возвратится?

      Кто раз полюбил, тот на свете, мой друг,

      Уже одиноким не будет…

      Ах! свет, где она предо мною цвела, —

        Он тот же: все ею он полон.

      По той же дороге стремлюся один

      И к той же возвышенной цели,

      К которой так бодро стремился вдвоем, —

        Сих уз не разрушит могила.

      Сей мыслью высокой украшена жизнь;

      Я взором смотрю благодарным

      На землю, где столько рассыпано благ,

        На полное славы творенье.

      Спокойно смотрю я с земли рубежа

      На сторону лучшия жизни;

      Сей сладкой надеждою мир озарен,

        Как небо сияньем Авроры.

      С сей сладкой надеждой я выше судьбы,

      И жизнь мне земная священна;

      При мысли великой, что я человек,

        Всегда возвышаюсь душою.

      А этот безмолвный, таинственный гроб…

      О друг мой, он верный свидетель,

      Что лучшее в жизни еще впереди,

        И верно желанное будет;

      Сей гроб – затворенная к счастию дверь;

      Отворится… жду и надеюсь!

      За ним ожидает спутник меня,

        На миг мне явившейся в жизни.

      О друг мой, искав изменяющих благ,

      Искав наслаждений минутных,

      Ты верные блага утратил свои —

        Ты жизнь презирать научился.

      С сим гибельным чувством ужасен и свет;

      Дай руку: близ верного друга,

      С природой и жизнью опять примирись;

        О! верь мне, прекрасна вселенна.

      Все небо нам дало, мой друг, с бытием:

      Все в жизни к великому средство;

      И горе и радость – все к цели одной:

      Хвала жизнедавцу-Зевесу!»

3–7 декабря 1814

      Славянка

      Элегия

      Славянка тихая, сколь ток приятен твой.

      Когда, в осенний день, в твои глядятся воды

      Холмы, одетые последнею красой

         Полуотцветшия природы.

      Спешу к твоим брегам… свод неба тих и чист;

      При свете солнечном прохлада повевает;

      Последний запах свой осыпавшийся лист

         С осенней свежестью сливает.

      Иду под рощею излучистой тропой;

      Что шаг, то новая в глазах моих картина,

      То вдруг, сквозь чащу