Караван (сборник). Вильгельм Гауф

обтянула на себе красивое платье и робкими шагами подошла к воротам.

      – Стой! – встретил ее густой, строгий голос.

      – Караул, выходи! пришла новая книжка.

      Сказка задрожала; к ней бросилось множество немолодых людей с суровыми лицами; в руках у них были острые перья, острым концом обращенные к Сказке. Один из них подошел совсем близко и грубо взял ее за подбородок.

      – Ну-ка, голову выше, книжонка! – крикнул он, – поглядим по глазам, принесла ли ты что-нибудь путное, или нет?

      Сказка, краснея, приподняла личико и вскинула на сторожа свои темные глаза.

      – Да это Сказка! – вскрикнули сторожа и расхохотались: – Сказка! А мы-то думали невесть что за важная персона! Как ты очутилась в этом наряде?

      – Меня мать нарядила, – отвечала Сказка.

      – Вот что! Контрабандой вздумала тебя провести? Не бывать этому. Убирайся, да проворнее! – закричали сторожа и замахнулись острыми перьями.

      – Да ведь я только к детям, да к юношам хотела! – упрашивала Сказка: – хот к ним-то пустите.

      – Довольно у нас слоняется вашего брата, – сказал один из сторожей: – только набивают детям головы всяким вздором.

      – Постойте, послушаем, что у неё новенького, – сказал другой.

      – Ну, пожалуй, – согласились остальные: – рассказывай, только живее: нам с тобой некогда.

      Сказка протянула руку и указательным пальцем вывела разные фигуры в воздухе; выступили пестрые толпы, караваны, красивые кони, богато одетые всадники, шатры в песчаной пустыне, птицы и корабли на бурных морях, тихие леса и многолюдные площади и улицы, битвы и мирные кочевья, – все это проносилось живыми, яркими, подвижными картинами.

      Сказка так увлеклась вызыванием всех этих образов, что не заметила, как суровые привратники один за другим заснули. В эту минуту к ней подошел приветливый человек и взял ее за руку.

      – Посмотри, милая Сказка, – сказал он, – они спят: не для них твои пестрые образы. Лучше проскользни-ка ты попроворнее в ворота. Они и знать не будут, что ты прошла, а там уж тебя никто не будет беспокоить. Я тебя возьму к себе, к моим детям; в своем доме я дам тебе спокойный, уютный уголок, там ты сможешь жить совсем сама по себе; а когда дети будут послушны и хорошо приготовят уроки, то им с товарищами ом, – они спят: не для них твои пестрые образы. Лучше проскользни-ка ты попроворнее в ворота. Они и знать не будут, что ты прошла, а там уж тебя никто не будет беспокоить. Я тебя возьму к себе, к моим детям; в своем доме дам тебе спокойный, уютный уголок, там ты можешь жить совсем сама по себе; а когда дети будут послушны и хорошо приготовят уроки, то им с товарищами и подругами будет позволено посидеть часок с тобою и послушать тебя. Хочешь?

      – Хочу!.. И с какой радостью я пойду с тобой к твоим детям! Как буду я стараться доставить им приятный вечерок!

      Добрый человек ласково кивнул ей и помог перешагнуть через ноги спавших сторожей. Благополучно пробравшись, Сказка с улыбкой оглянулась и быстро скользнула в ворота.

      Караван