Мальчик и Тьма. Сергей Лукьяненко

в Солнечного котенка подушкой и промазал. Зато Лэн, схватив другую, направил ее метко. Котенок с обиженным видом выполз из-под нее и принялся вылизывать лапы. Мы засмеялись – не из-за того, что очень уж смешно получилось, а потому, что все напряжение куда-то исчезло.

      – Ладно, мир, – сообщил Котенок, кончая умываться. – Лэн, как долго учиться владеть Крыльями?

      – Год, – с готовностью сообщил Лэн.

      – Сформулируем вопрос иначе. За какое время ты научишь своего Старшего-неумеху держаться в воздухе и не производить впечатления перелетной курицы?

      – За утро, – улыбнувшись, сказал Лэн. – Летать не так уж и сложно. Летать и сражаться – совсем другое.

      – Вот и отлично. Завтра и научишь. Потом отправитесь на свой вылет и будете старательно увиливать от Летящих. Ты ведь это умеешь, если честно?

      Лэн виновато опустил голову, и я шлепнул его по спине:

      – Не обращай на Котенка внимания. Он язва, каких мало.

      – Идите-ка спать лучше, – недовольно посмотрев на меня, сказал Котенок. – Завтра вам потребуются и силы, и остроумие.

      – А ты?

      – А я спущусь вниз, поразмышляю, книги полистаю, – важно сказал Котенок. – Должен же кто-то за вас думать?

      – Спокойной ночи, Лэн, – сказал я. И они с Солнечным котенком вышли, а я, подобрав подушки, вновь нырнул в постель. Настроение у меня почему-то было отличным. А когда минут через десять в комнату пробрался Котенок, тихонько лег на свободную подушку и стал вылизывать измазанные в сливках лапы, я твердо решил, что теперь все будет хорошо.

      – Спокойной ночи, – шепнул я.

      – Это тебе спокойной ночи. А Солнечным котятам желают ясного рассвета.

      5. Трус

      Только когда я впервые надел комбинезон Лэна, я понял, что же такое Крылья.

      Плотная ткань обтянула меня, как резиновая перчатка руку. Потом я почувствовал боль в плечах и невольно вскрикнул. Словно на каждое плечо уселся Котенок и, растопырив лапки, выпустил когти.

      – Не пугайся, – быстро сказал Лэн. – Крылу нужны силы.

      – Мои, что ли?

      – А чьи же? Как ты собираешься летать? Махать руками, как птичка?

      С минуту я извивался и дергался, потом, под укоризненным взглядом Лэна, притих. К тому же и боль стала слабее.

      – Так все время будет?

      – Привыкнешь, – утешил Лэн. – Через месяц уже и внимания не обратишь. Так, взмахни руками…

      Я взмахнул. Ткань, свисающая с рукавов, вяло хлопнула, но расправляться не собиралась.

      – Представь себе Крыло, – упорно повторял Лэн, наблюдая за моими неуклюжими попытками взлететь. Мы стояли в комнате на первом этаже, а Котенок, улегшись на перилах лестницы, наблюдал за нами. – Представь Крыло. Представь полет. Ты сможешь.

      – Я не смогу, Лэн.

      – Ерунда, все могут. Ты не тяжелый, Крыло поднимет тебя.

      Через час, убедившись, что толку нет, Лэн заставил меня забраться на шкаф и прыгнуть с двухметровой высоты. Вот это подействовало.

      Мне показалось, что руки у меня вдруг выросли