Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928. А. В. Еропкин

требования. Русские банки, владевшие пакетами акций Ленского товарищества: Русско-Азиатский, Путилов[220] и Санкт-Петербургский Международный, Вышнеградский[221] продали тогда свои пакеты Русско-Английскому банку (Бененсон[222]).

      Правление наше решило «проверить» наши полномочия, для чего подать всем составом в отставку. К этому времени и председатель наш Авдаков скончался. Надо заметить, что как раз накануне этой коллективной отставки я был вновь выбран на три года. Но так как нас уверяли, что эта коллективная отставка лишь пробная и что мы все вновь будем переизбраны, то и я подал свое прошение.

      Оказалось, однако, что именно под нас-то и велся тайный подкоп со стороны некоторых новых членов правления: удар был направлен против меня, Озерова и Граумана. Перед выборами я посетил Бененсона и спрашивал его о предстоящих перевыборах, и он уверил меня, что, конечно, я буду вновь переизбран. Надо было видеть, какого труса праздновал этот богатый банкир именно в эти минуты моей с ним беседы: это были знаменитые июльские дни большевистского восстания в Петербурге[223], которое было потом подавлено. Наш разговор происходил как раз под звуки отдаленных выстрелов, и Бененсон, растерянный, поминутно спрашивал меня, как, по моему мнению, будет ли подавлено восстание?

      Но когда восстание было подавлено и когда через неделю я пришел на собрание ленских акционеров, я сразу почувствовал, что я обманут самым бессовестным образом: меня даже не пригласили на совещание бывших членов правления; а Бененсон, выйдя оттуда несколько сконфуженным, объяснил мне, что он ошибся и что в новое правление я не войду. Если бы я предвидел такое вероломство, то, конечно, в отставку, даже и пробную, я бы не подал, так как мои полномочия незадолго перед тем были возобновлены на три года.

      Интрига эта была направлена не только против нас, неинженеров, но и против наиболее сведущего в золотом деле директора-распорядителя Граумана, состоявшего председателем Союза золотопромышленников в Петербурге.

      Впоследствии со мной поступили еще бессовестнее и не заплатили мне мою тантьему за два года, около 15 тысяч рублей. В эмиграции я хлопотал об этой тантьеме, но Бененсон остался глух и нем.

      Во время службы моей в Ленском товариществе я не раз вспоминал напутствие В. И. Тимирязева, что нужно руководствоваться лишь здравым смыслом, а технику дела предоставить специалистам. И действительно, просматривая отчеты «Лензото», я убедился, что часто в них именно и отсутствует здравый смысл при всей их замысловатой технике. Многие отделы огромного хозяйства этого крупнейшего предприятия в Сибири не только не давали никакой прибыли, но были прямо убыточны для товарищества, например, пароходство, торговля, железная дорога шли в убыток.

      Два года подряд я представлял свои доклады, но втуне получал даже неприятности по этому поводу. Работы мои остались безуспешными. Каково же было мое изумление, когда непосредственно после моего ухода

220

Имеется в виду А. И. Путилов (1866 – не ранее 1937), занимавший в 1905–1906 гг. должности товарища министра финансов, а также директора Государственного Крестьянского и Дворянского земельного банков. Впоследствии, с 1910 г., председатель правления Русско-Азиатского банка.

221

Вышнеградский Александр Иванович (1867–1925) – предприниматель, сын министра финансов И. А. Вышнеградского, камергер, действительный статский советник. В 1902–1910 гг. член правления Русско-Китайского банка. В 1906–1917 гг. – Санкт-Петербургского международного коммерческого банка.

222

Бененсон Григорий Иосифович (1860–?) – предприниматель. Занимался нефтяной промышленностью. Член совета директоров Русско-Английского банка.

223

Имеются в виду события июля 1917 г.