Тайны Торнвуда. Анна Ромеро

сразу же узнала его. Седые волосы обрамляли костистое лицо Хоба Миллера, который хмурился через сетчатую дверь, единственное стекло очков сверкало на свету.

      – Что такое? – спросил он, сердито глядя на меня с явным недоверием.

      Не успела я заговорить, как пальцы глухонемого мужчины ожили, жестикулируя.

      Хоб следил внимательно, затем кивнул. Распахнув сетчатую дверь, он вышел на веранду. В течение нескольких напряженных секунд взгляд его голубых глаз исследовал мое лицо, словно Хоб недоумевал по поводу того, что увидел.

      – Вам нужен ремонт? – ворчливо спросил он. – В Торнвуде?

      – Да, я…

      – Вы знали Тони Джермена?

      Я кивнула, озадаченная его резкой манерой разговора. Ничего похожего на описание Кори – вместо того, чтобы обрадоваться моему появлению на пороге его дома, он казался напуганным. Он хмуро смотрел на меня, словно вообще не знал, что такое чай и дружеская беседа. По словам Кори, Хоб ненавидел деда Тони. Тони он тоже ненавидел? И теперь эта ненависть перешла на меня?

      – Простите, если я заехала в неподходящее время, – сказала я, поглядывая на глухонемого мужчину. – Может, я заеду в другой раз… В смысле, если вы не слишком заняты?

      Хоб как-то поник, съежился под своей обтрепанной рубашкой. Я заметила пятна на истертой ткани. Они выглядели влажными, как будто он недавно прижимал к груди что-то окровавленное. Пока я над этим размышляла, из дома донесся звук – словно кто-то хныкал от боли.

      Хоб резко оглянулся. Бросил на глухонемого встревоженный взгляд. Мужчина метнулся к двери и исчез в доме, не попрощавшись со мной даже взглядом.

      Хоб снова принялся, прищурившись, рассматривать меня.

      – Никакой спешки нет, – сказала я, потихоньку пятясь к ступенькам веранды. – Речь идет всего лишь о треснувшем оконном стекле и ветке старого дерева, которая прогнулась слишком близко к крыше. Вероятно, вообще не о чем беспокоиться…

      Хоб всмотрелся в темноту по другую сторону сетчатой двери.

      – Какой день вам подойдет?

      – Завтра?

      Он поджал губы, размышляя:

      – Восемь часов не слишком рано?

      – Это было бы замечательно.

      Я пробормотала «до свидания» и заспешила прочь. Ноги у меня подкашивались, пока я вприпрыжку спускалась по ступенькам и изо всех сил старалась не бежать к «Селике». Садясь в машину, не устояла перед искушением оглянуться на дом. Хоб наблюдал за моим бегством и стоял теперь у перил веранды, пристально на меня глядя.

      Я неуверенно помахала рукой, нажала на акселератор и помчалась вниз по дороге в облаке пыли.

* * *

      Стащив пропитавшуюся потом одежду, я бросила ее в корзину для грязного белья, а затем забралась в ванну на львиных лапах. Старая лейка душа, размером с мелкую тарелку и с дырочками диаметром с горошину, была настоящей реликвией. Восхитительно-прохладная вода хлестала бодрящим потоком.

      Я наклонила голову, подставляя плечи, чувствуя себя все лучше по мере того, как смывались пыль, жар и липкий пот. Когда