Вернуться и вернуть. Вероника Иванова

застала меня посреди ничего – как раз на том участке эс-Сина, где проще встретить демона, нежели человека. На какие доходы существовал хозяин обшарпанного «приюта», можно было только догадываться. Наверное, обирал трупы постояльцев. Впрочем, я куда больше боюсь не высохшего под знойным солнцем пустыни старика, а того, кто волей случая составил мне компанию.

      Мужчина, вдвое старше меня. А может, и не вдвое: скорбные морщины, рассекшие высокий смуглый лоб, никого не омолодят. И глаза… Про такой взгляд говорят: потухший. И тому есть причины. Шан-Мерг (как он сам представился) собрался умирать. Только я никак не могу понять, на чем основывается его жуткая уверенность в приближении смерти.

      Всю предыдущую ночь мы провели без сна: он – беспрерывно рассказывая о себе и своей… хм, работе, я – слушая. И борясь с крупной дрожью, потому что мне было страшно. Очень страшно.

      Мой собутыльник оказался г’яхиром. Какой именно провинции – я забыл сразу же, как только осознал, что делю стол и кров с человеком, которому ничего не стоит забрать мою жизнь. И не только жизнь, кстати: я ведь дожидаюсь каравана. Дожидаюсь, сидя на деньгах и верительных грамотах х’аиффа.[14] Если что-нибудь потеряю или – того хуже – меня обворуют, можно не возвращаться к Заффани. Проще самому закопаться в песок. Прямо за дверью…

      И даже выпивка не помогает. Хваленое «Дыхание пустыни» мало того что не расслабило тело и не успокоило сознание, напротив: натянуло все нервы, как струны лютни. Голова гудит от смешанных в кучу откровений г’яхира, постепенно тупея и отпуская все мысли, кроме одной… Я выберусь отсюда ЖИВЫМ?!

      – Ты слушаешь?

      – А?.. Да, конечно… – поднимаю взгляд от стола.

      Подернутые пеплом тоски угольки глаз смотрят на меня в упор. Очень внимательно.

      – А мне кажется, что нет… Впрочем, это и неважно. Ты не попытался сбежать – вот что мне нравится.

      Сбежать? Куда? В пасть бури? Я похож на самоубийцу? Никогда бы не подумал… Опять же поручение моего работодателя. Как я могу его не выполнить? Это означало бы полное и безоговорочное признание собственной несостоятельности. Во всех смыслах.

      Г’яхир, видно, догадывается, какие демоны терзают мою душу, потому что невесело усмехается:

      – Я не имел в виду смелость, парень. Даже самый отважный человек на твоем месте чувствовал бы себя… нехорошо. Возможно, если бы ты был старше и опытнее, ты бы предпочел выйти за Порог. Еще вчера.

      Я и так почти парализован страхом, а он добавляет еще и еще… Зачем? Хочет поиздеваться? Можно было бы предположить такое стремление – особенно со стороны человека, ожидающего свой смертный час, но… В глазах Шан-Мерга плещется тоска. Тоска человека, который вынужден уйти, оставив незавершенным дело. Очень важное дело.

      – Я не могу себе позволить…

      – Испугаться? Вижу. Тебя держит нечто посильнее любого страха. Чувство долга, верно? Я угадал?

      Не отвечаю, но мой ответ г’яхира не интересует. Шан-Мерг думает о чем-то другом. Думает примерно минуту, потом встает и медленно начинает обходить стол, бормоча себе под нос:

      – Как все не ко времени…

14

Х’аифф – титул правителя в Южном Шеме.