Император-отрок. Историческая дилогия. Дмитрий Дмитриев

торчи я постоянно во дворце, при государе, было бы совсем другое: тут бы мое место занял другой. Разумеешь ли, княгинюшка?

      – Плохо я, Алексей Григорьевич, разумею ваши придворные тонкости.

      – А знаешь ли, княгинюшка, какое слово я тебе молвлю? Только ты поди притвори поплотнее двери, чтобы кто-либо не подслушал.

      – Ну, притворила… сказывай.

      – За дверями нет никого? Людишки не торчат?

      – Зачем им тут быть? В передней им место… Никого у дверей нет, говори, князь, не томи.

      – Ладно, я сам еще посмотрю! – сказал князь и лишь после того, как убедился, что их никто не подслушивает, тихо спросил у жены: – Хотелось бы тебе быть государевой тещей?

      – Да ты, князь, что это? В своем уме? – почти выкрикнула княгиня. – Да что ты задумал, что задумал?

      – Что задумал, то и будет. Только ты мне не мешай!.. Князь Василий Лукич и другие наши родичи все согласились помогать мне. Только никак не могу уломать Ивана… Вот Господь Бог наделил меня сынком-то!..

      – Алексей Григорьич, что ты говоришь только? Ведь об этом и подумать страшно. Неужели участь Меншикова не останавливает тебя от несбыточных желаний?

      – Что Меншиков? Он хоть и хитер был, но, начав свое дело хорошо, окончить-то его не сумел.

      – А ты сумеешь, сумеешь?

      – Да, сумею и государя женю на нашей дочери. А ты, Прасковья Юрьевна, и не думай препятствовать этому!.. Да, я знаю, ты – женщина умная, рассудительная, против меня ты не пойдешь.

      – Как я пойду против тебя? Ты, князь, сильнее меня. Но хорошего в твоем деле я ничего не вижу ни для тебя, ни для всех нас! Боюсь я, что и нас постигнет такая же участь, какая постигла Меншиковых, а может быть, и того хуже, – с глубоким вздохом проговорила Прасковья Юрьевна.

      – Типун тебе на язык, глупая баба! – с сердцем воскликнул князь. – Я не рад, что и заговорил с тобою про это дело.

      – И не надо, не говори… Делай как знаешь, мешать тебе я не буду, а за детей молиться стану, чтобы их Бог избавил от несчастья.

      – Вот и давно бы так! Завтра Иван хотел приехать. Ты ведь знаешь, он за Наталью Шереметеву сватался. Вчера был в доме у невесты и получил ее согласие.

      – Вот этому я порадуюсь. Графиня Наталья Борисовна – примерная девица, тихая, скромная. Рада я за Иванушку, вот как рада. Счастлив он будет с графиней Натальей. Она сумеет остановить его от кутежей и попоек.

      – Дурак твой Иван, большой дурак! Ему в руки само счастье плывет, только бери, не ленись. Государь так к нему привязался, что не расстается с ним. Захоти только Иван, так первейшим человеком в государстве стал бы. Ведь государь его во всем слушает, как Иван скажет, так тому и быть. Он всех министров мог бы в руки забрать.

      – У Иванушки хорошая душа, добрая, он не честолюбив, – перебивая мужа, проговорила княгиня.

      – Весь в тебя: такой же мямля, бессребреник, и немало труда стоит мне влиять на него там, чтобы он перед государем в нашу руку работал, чести и могуществу нашего рода способствовал. И ведь бьюсь я, бьюсь,