Морской разбойник. Плик и Плок (сборник). Эжен Сю

слушай же… – И он выпил еще стакан рома.

      Бенуа зажмурил глаза, но вдруг, ободрившись, воскликнул:

      – Я не хочу слушать тебя, подлый разбойник, я помешаю тебе говорить, увидишь!

      И шкипер начал кричать, вопить, реветь, петь, чтобы заглушить голос Брюлара и не слышать его ужасных насмешек.

      Несколько матросов, испуганных этим дьявольским шумом, бросились к дверям каюты, полагая, что там режутся.

      – Куда вы бежите, канальи? – воскликнул Брюлар. – Ступайте к черту! Разве вы не видите, что этот господин забавляется, распевая намакские романсы? А, проклятый музыкант, постой, я дам тебе!

      Но несчастный Бенуа продолжал кричать: «О! А! У! Ай! Ой!» на все голоса, чтобы заглушить рассказы атамана.

      – Мне это надоело! – сказал Брюлар. – Хорошо послушать минуту, а после, право, несносно… – И он мигом заткнул платком рот Бенуа, у которого глаза выпучились и налились кровью. – Ну, теперь, когда ты успокоился, я буду разговаривать с тобой и открою тебе, что я намерен сделать с твоей милостью и с твоими матросами. Должен признаться, что я прежде имел глупость покупать негров на берегу. Как бы дешево они мне ни доставались, все-таки нужно было платить за них что-нибудь. Однажды, когда я и товарищи мои промотали до последней копейки весь барыш, полученный от подобной продажи, мне пришла в голову счастливая мысль о той афере, о которой я тебе говорил… Ну лежи же спокойно, не бейся! Ты надорвешься этак… Вследствие этого я плаваю вдоль берегов и как только увижу корабль, нагруженный неграми, то – хлоп! раз! два! – беру себе его груз даром, а судно и матросов посылаю к черту. Таким образом, негры мне ничего не стоят, я получаю чистый барыш и могу дешевле прочих продать их в колониях. Теперь ты понял все дело, но, слыша рассказы твои о больших и малых намаках, мне пришла в голову другая забавная мысль.

      Бенуа побледнел.

      – Вот видишь ли, мы идем теперь на юго-восток, то есть несколько севернее Красной реки, или иначе, мы идем к малым намакам, братьев, отцов и друзей которых твоя милость изволила купить.

      Бенуа судорожно вздрогнул.

      – Понимаешь ли теперь? Один из моих молодцов отлично говорит по-кафрски и по-намакски. Я посажу его в шлюпку с тобой и твоими матросами и отправлю вас на берег, приказав ему хорошенько растолковать малым намакам, что ты есть тот самый белый человек, который с давних пор покупает пленных, взятых неприятелем, вождем больших намаков, и ты можешь себе представить, с какой радостью отомстят они тебе за ужасную участь, которой подвергаются их соотечественники.

      Глаза Бенуа засверкали, он застонал.

      – А, наконец ты начинаешь понимать меня… Ну так мой молодец явится к начальнику деревни малых намаков и скажет ему следующее: «Великий царь! Начальник мой, белый человек, весьма достойный и почтенный, поймал другого белого, который есть самое подлое и гнусное существо на свете. Это чудовище купило у неприятеля твоего, царя больших намаков, всех пленных, взятых им в последнем сражении. А в доказательство вот труп одного из них, которого он, без сомнения, убил». Этот труп, товарищ, – продолжал Брюлар с дьявольской улыбкой, наклонившись