Экспедиция в рай. Иван Погонин

Все его лицо, стена вагона и стекло окна были залиты кровью. Его винтовка валялась тут же, на полу.

      Чиновник наркомфина находился в багажном отсеке – лежал на куче тюков и деревянных ящиков у задней стенки вагона. Несмотря на то что одна из боковых дверей вагона была приоткрыта, ядовитый пороховой дым из помещения еще не выветрился.

      Тараканов долго наблюдал за тем, как бессмысленно суетятся набившиеся в вагон люди, а потом не выдержал и громко спросил, обращаясь к Розенблюму:

      – Товарищ комиссар! Разрешите начать осмотр?

      Розенблюм аж вздрогнул от неожиданности.

      – Да-да, начинайте.

      – Тогда, товарищи, попрошу всех покинуть помещение и не мешать осмотру. В вагоне останемся я и доктор, а также вы, гражданин Калабушкин, и вы, простите, не знаю, как вас звать. – Осип Григорьевич вопросительно посмотрел на начальника станции.

      – Терновский, Дмитрий Николаевич.

      – И вы, Дмитрий Николаевич. Будете понятыми.

      Субинспектор достал из кожаной папки бланк протокола осмотра и вопросительно посмотрел на присутствующих.

      – Давайте выйдем, покурим, – тоном приказа предложил Розенблюм.

      Милицейское начальство вышло. Тараканов перешагнул через труп кондуктора, сел на откидной стул, положил на столик бланк и посмотрел на доктора Смирнова. Тот поставил свой саквояж прямо на пол, снял пальто и стал засучивать рукава.

* * *

      – Что скажете, товарищ Харламов? – Тараканов достал папиросу, а потом протянул пачку бывшему уряднику.

      – Премного благодарен, ваше благородие! – Урядник сунул папиросу в рот, чиркнул спичкой и, спрятав ее в ладонях, поднес Тараканову.

      Дождавшись, пока субинспектор раскурит плохой табак, он закурил сам и только после этого ответил:

      – А черт его знает. С Каширы до Ожерелья поезд все время в подъем идет, скорость до десяти верст опускается. Запрыгнуть на площадку – дело плевое. А в темноте никто и не заметит. Вот только что потом? Как они собирались в вагон проникнуть?

      Багажные вагоны всегда помещались впереди поезда, перед пассажирскими. Во избежание возгорания от искр паровоза передние их части обивались железом. Железом была обита и входная дверь. На всем пути следования эту дверь полагалось держать закрытой. Багажный кондуктор имел право открывать ее только на станциях погрузки или разгрузки, при полной остановке поезда. Между тем замок на двери был целехонек, сама дверь никаких следов взлома не носила. Отсутствовали повреждения и на боковых дверях, а открыть их, не повредив, можно было только изнутри вагона.

      Тараканов выпустил струю дыма и сказал:

      – Раз проникли, значит, дверь им кто-то открыл. Кто-то из тех троих, что внутри находился. Ключа от вагона мы не нашли, выходит, они его с собой захватили. Идем далее. Денег взяли девять миллионов. Какими купюрами, я не знаю, но даже если вся сумма состояла из одних «кать»[3], то и тогда похищенное на несколько пудов тянет.

      – А

3

«Катя» – сторублевая купюра (жарг.).