Экспедиция в рай. Иван Погонин

Да, вот талоны в нашу столовую. Если станете питаться по вольным ценам, командировочных вам и на день не хватит.

      Тараканов съел в трибунальской столовке невкусный ужин и отправился на Литейный, 60. Меблированные комнаты «Интернационал» (бывшие – «Националь») находились на четвертом этаже огромного пятиэтажного дома, субинспектор, пока поднялся, запыхался. «Старею», – с сожалением подумал он. Получив номер, он сразу же завалился спать. Ему было не до красот бывшей столицы.

* * *

      Он как убитый спал всю ночь и проспал бы до полудня, если бы его не разбудил с вечера предупрежденный коридорный. Тараканов поставил свой чемодан на подоконник и пошел на почту. Отправив телеграмму, он попросил в номер самовар, снял с подоконника чемодан и лег на кровать со свежим номером «Известий». Вместо самовара ему принесли только стакан чаю.

      Вечером ему доставили запечатанный конверт без каких-либо надписей. Субинспектор разорвал конверт и прочитал:

      «В восемь в Летнем саду. Сядьте на любую скамью у памятника Крылову, рядом положите сегодняшний номер «Социал-демократа», заголовком вперед, на газету – свой головной убор. Руки скрестите на груди».

      Текст был набран на пишущей машинке.

      – Кто записку принес? – спросил Тараканов у коридорного.

      – Пацан какой-то. Еще, стервец, отдавать не хотел, пришлось ему рублевку дать.

      – Вот вам «зеленая» за труды.

      – Мерси! Чайку не желаете?

      Тараканов посмотрел на часы. Они показывали половину восьмого.

      – Нет, спасибо. Мне бы сегодняшний номер «Социал-демократа» раздобыть.

      – Так этого добра у нас навалом, сей момент принесу.

      Получив газету, субинспектор опять поставил чемодан на подоконник и поспешил на улицу.

* * *

      Чудные аллеи с выхоленными клумбами цветников, газоны и золотые песчаные дорожки сада были загажены, заплеваны, засыпаны семечками и папиросными окурками. Фигуры мраморных статуй украшали афиши с воззваниями, многие из скульптур были опрокинуты и повреждены. Создавалось такое впечатление, что в саду шли бои.

      Парк кишел людьми в военной форме, лузгающими зерна подсолнуха и прогуливающимися под ручку с бедно одетыми, но самодовольно выглядевшими девушками. Интеллигентной публики видно не было.

      Тараканов после поступления на службу в милицию стал одеваться по-пролетарски, поэтому своей косовороткой и потрепанным пиджаком от других посетителей сада не отличался.

      Он нашел свободное место на скамье, положил рядом с собой газету, на нее водрузил кепку, скрестил на груди руки и стал ждать.

      – Что, Осип Григорьевич, нужда заела? – послышался за спиной до боли знакомый голос.

* * *

      Кунцевич постарел и осунулся – не новый, но еще неплохо смотревшийся чесучовый костюм висел на нем мешком, кончики усов обвисли. Но блеск в глазах сохранился.

      – Пойдемте к реке, Осип Григорьевич, а то в обществе этих эмансипированных кухарок и их кавалеров я чувствую себя неуютно.

      Облокотившись на гранитный