Состояние – Питер. Ринат Валиуллин

и есть. Но это я узнал позже, когда уже мы поженились.

      – Хорош гусь, – коротко усмехнулся я.

      – Я бы сказала гусыня, – добавила Фортуна.

      – Да, она была прекрасна, но курила.

      – А сейчас? – усмехнулась Белла.

      – А сейчас не куришь.

      – Курила? Так это и была искра, Альберт, – пошутил я. «А так жди, пока ты разгоришься».

      – Это еще не все, – добавил он. – Хотите расскажу?

      – Еще бы.

      – Тем временем Белла уже казнила гуся и положила голову на край раковины. А ощипанную тушку сунула в духовку. Едва она ее закрыла, как в дом ворвалась возбужденная соседка и сразу оказалась на кухне: «Извиняюсь за вторжение, вы гусака, случайно, моего не видели. Все остальные пришли, а он нет. Даже не знаю, где теперь искать», – смотрела она мне в глаза. Они, в свою очередь, наблюдали за кошаком, который не преминул воспользоваться замешательством, запрыгнул на раковину и нежно прихватив голову гуся, будто мышь, соскочил на пол и медленно пошел вдоль стены.

      Я смотрел на кота, кот на дверь, соседка на меня. Мне даже пришлось приобнять ее, чтобы она вдруг не обернулась:

      – Нет, нету тут никакого гуся.

      – Уже нету, – добавил я юмора в его рассказ.

      – Типичный треугольник Карпмана: жертва, свидетель, агрессор, – подвела итог Фортуна, заваривая чай.

      – О, здорово у тебя получается, – наблюдал я, как растет кучка готовой к жарке корюшки. В очередной раз перевел взгляд с рыбы на кухарку. Белла была прекрасна. Рядом с ней, как на картине Васильева «Апофеоз войны», холмик черепушек, только рыбьих.

      Я достал сковороду, поставил на огонь и плеснул туда масла.

      Фортуна нашла в шкафу муку и, предварительно посолив, принялась макать в нее корюшку. Скоро та нервно зашипела в масле. Кухня наполнилась жареным воздухом. Запах жареной рыбы был неумолим.

      – Может, вина? – предложил я, уже открывая дежурную бутылку каберне- совиньон.

      Через несколько минут все четверо приступили разбирать жареную корюшку на запчасти.

      – Вкусно? – посмотрел я на Беллу. Словно только сейчас смог ее раскусить. И будто только она сейчас обладала вкусом.

      «По-моему надо прекращать, я становлюсь слишком назойливым, теряю бдительность», – спрятал он глаза в корюшку.

      – Нет слов, – вытерла она губы о салфетку, взяла очередную рыбку и улыбнулась пунцовыми губами в ответ.

      – Очень, – тоже был небогат на слова Альберт.

      Фортуна держалась особнячком. Небольшой изысканный особнячок, построенный неизвестным испанским архитектором середины XX века в стиле мудахер, что сочетал в себе и восточный колорит и европейскую строгость.

      Горка идеально обглоданных косточек выглядела словно некая стеклянная конструкция в стиле постмодерна для украшения особняка. Большой Каприз.

      – А куда бы вы нам еще посоветовали сходить? – закончил с очередной корюшкой Альберт.

      – А где вы уже были?

      – Да много где.

      – Ну, – начал я перебирать в голове достопримечательности. – Под дождем уже были? – не нашел я ничего оригинальнее.

      – А