Избранное. Джек Лондон

к нему спиной. Лодка Легранта давно уже скрылась из виду за маленьким архипелагом, называемым Морские Острова, так что с этой стороны нельзя было ожидать никакой помощи. Желтый Платок развязно подошел ко мне, шлепая ногами по воде, покрывавшей пол кубрика. Мне не понравилось выражение его лица. Я отчетливо ощущал, что за угодливой улыбкой, которую он старался изобразить на своей отталкивающей физиономии, таится злая мысль. Я так резко приказал ему отойти, что он тотчас же повиновался.

      – Эй ты, держись подальше! – скомандовал я. – И не сметь подходить ко мне!

      – Почему такой? – спросил он с оскорбленным видом. – Мой говорила много-много хороший вещи.

      – Не надо говорила много-много, – резко ответил я, ибо для меня было ясно теперь, что он понял весь наш разговор с Джорджем. – Зачем говорила? Твой не умела говорить.

      Он язвительно усмехнулся:

      – Мой много-много знает. Мой честный китаец.

      – Ладно, – ответил я. – Пусть твой сначала выливает много-много вода. Потом будем много-много говорить.

      Он покачал головой, указывая через плечо на своих товарищей.

      – Не можно делать. Много-много плохой китайцы, много-много злой. Мой думать…

      – Назад! – крикнул я, заметив, что рука его исчезла под блузой, а тело напряглось для прыжка.

      Он разочарованно отступил и вернулся обратно в каюту. Судя по гаму, который тотчас же донесся оттуда, Желтый Платок, очевидно, держал совет со своими товарищами. «Северный Олень» глубоко сидел в воде и едва подвигался вперед. При сильном волнении он несомненно пошел бы ко дну, но ветер дул с берега и был настолько слаб, что едва морщил поверхность залива.

      – Я думаю, что вам следовало бы направить судно к берегу, – сказал вдруг Джордж, и я тотчас же понял по его тону, что страх заставил его принять какое-то решение.

      – А я этого не думаю, – ответил я лаконично.

      – Я вам приказываю, – сказал он вызывающе.

      – Мне приказано доставить этих пленных в Сан-Рафаэль, – возразил я.

      Мы оба повысили голоса, и китайцы, заслышав спор, тотчас повылезали из каюты.

      – Ну, а теперь направитесь ли вы, наконец, к берегу? – Это произнес Джордж, и я увидел перед собой дуло его револьвера. У него хватило мужества направить его на меня, в то время как трусость мешала ему пригрозить этим же револьвером пленникам.

      Мой мозг пылал. Я ясно представил себе вдруг весь ужас создавшегося положения – стыд потерять пленников, трусость и низость Джорджа, встречу с Легрантом и другими патрульными и жалкие объяснения, которые мы сможем привести в свое оправдание. Затем я вспомнил, с каким трудом досталась мне победа, и вот теперь, когда она, казалось, была уже в руках, добыча вдруг ускользала от меня. Уголком глаза я видел, что китайцы столпились у дверей каюты и торжествующе подмигивают друг другу. Так нет же, не бывать этому!

      Я быстро поднял руку и опустил голову. Первым движением я поддал вверх дуло револьвера, а вторым отклонил голову от пули, которая со свистом