Избранное. Джек Лондон

но откуда же этот негодяй достал снайдер? – упорствовал мистер Браун.

      В это время Мак-Тавиш приподнял крышку. Управляющий вздрогнул и сорвал крышку. Ящик оказался пуст. Все переглянулись, онемев от ужаса. Гарривель, обессилев, упал на стул.

      Мак-Тавиш злобно выругался.

      – А что я твердил постоянно? Этим чернокожим слугам нельзя доверять.

      – Дело становится серьезным, – согласился Гарривель, – но мы выкрутимся. Этим кровожадным неграм нужна хорошая встряска. Пожалуйста, господа, не выпускайте из рук ружей и во время обеда, а вы, мистер Браун, будьте добры приготовить сорок или пятьдесят палочек динамита; покороче обрежьте фитили. Мы их проучим. А теперь, господа, обед подан.

      Берти ненавидел рис и сойю[8] и принялся за яичницу.

      Он почти покончил со своей порцией, когда Гарривель положил себе на тарелку яичницу.

      Он взял кусок в рот и тотчас же, ругаясь, выплюнул.

      – Это уже второй раз, – зловеще объявил Мак-Тавиш.

      Гарривель все еще откашливался и отплевывался.

      – Что – вторично? – содрогнулся Берти.

      – Яд, – последовал ответ. – Повар будет повешен.

      – Таким вот образом и погиб бухгалтер на мысе Марш, – заговорил Браун. – Ужасная смерть. На судне «Джесси» рассказывали, что его нечеловеческие вопли были слышны на расстоянии больше трех миль.

      – Я закую повара в кандалы, – пробормотал Гарривель. – К счастью, мы вовремя это обнаружили.

      Берти сидел, словно парализованный. В его лице не было ни кровинки. Он пытался говорить, но слышались лишь нечленораздельные звуки и хрип. Все с тревогой смотрели на него.

      – Не говорите, не надо говорить, – воскликнул Мак-Тавиш напряженным голосом.

      – Да, я съел ее, всю съел, целую тарелку! – вскричал Берти, словно человек, внезапно вынырнувший из-под воды и еле переводящий дух.

      Страшное молчание длилось еще полминуты, и в их глазах он читал свой приговор.

      – В конце концов, возможно, это не был яд, – мрачно проговорил Гарривель.

      – Позовите повара, – сказал Браун.

      Вошел, скаля зубы, черный мальчишка-повар с проколотым носом и продырявленными ушами.

      – Смотри сюда, Ви-Ви, что это значит? – заорал Гарривель, указывая на яичницу.

      Вполне естественно, что Ви-Ви перепугался и смутился.

      – Добрый господин каи-каи, – пробормотал он, оправдываясь.

      – Пусть он съест ее, – посоветовал Мак-Тавиш. – Это будет лучшим испытанием.

      Гарривель наполнил ложку и бросился к повару, но тот в ужасе обратился в бегство.

      – Все ясно, – торжественно заявил Браун. – Он не хочет ее есть.

      – Мистер Браун, не окажете ли вы любезность пойти и заковать его в кандалы? – Затем Гарривель беззаботно повернулся к Берти: – Все в порядке, дружище; комиссар разделается с ним, а если вы умрете, будьте покойны – его повесят.

      – Я не думаю, что правительство пойдет на это, – возразил Мак-Тавиш.

      – Но господа, господа, – закричал

8

Мясное кушанье с пряной приправой.