Цвет ярости – алый. Александр Романовский

удовлетворенно кивнул. У него, несомненно, имелось собственное мнение касательно расстановки сил.

      Остальные же пребывали в смятении.

      – Эй, как нам делать ставки?.. – выкрикнул кто-то.

      Клинок презрительно отвернулся. Хэнк довольно ухмылялся.

      – Как заблагорассудится. Дело ваше.

      – Так нечестно!.. – крикнул кто-то еще. – Мы должны хотя бы взглянуть на твоего бойца!

      – Вот как?!. – Лицо Тарана, покрытое множеством шрамов, перекосилось в яростной гримасе. – Мне плевать, честно это или нет. Вы сможете увидеть этого парня лишь тогда, когда ставки будут сделаны, а дверь Ямы – надежно заперта. В противном же случае мальчики Клинка могут просто разбежаться. Делайте ставки на свое усмотрение, или проваливайте. Мне все равно – у нас с Клинком давние счеты…

      Толпа еще немного поволновалась, но никто не ушел.

      Кто-то принялся выкрикивать условия пари – «один к трем на нового…», «пять к одному на четверку Клинка», и так далее. Страйкер понял, что его тут не очень-то ценят. С одной стороны, ему было наплевать, с другой же – крайне не понравились слова про «чучело», «капусту» и все прочее. О нем говорили таким образом, будто его собственное мнение ничего не значило (собственно, так все и было, но и приятней от этого также не становилось). Единственное, что Курт мог сделать в данной ситуации, это доказать Клинку, насколько он ошибся… А также, конечно, остаться в живых.

      Хэнк махнул рукой. Топор и Нож сразу же ожили, словно глиняные големы.

      – Вперед, – буркнул Топор. – И без глупостей…

      Парни в безрукавках без напоминаний выстроились по обе стороны, держа дистанцию в пару метров от пленника. Один зашел вперед; Нож с напарником замыкали процессию. Курт почувствовал статическое покалывание в ошейнике, и, стиснув челюсти, сдвинулся с места. Его не подгоняли и не тормозили. Безволосые держали темп шаг в шаг, внимательно поглядывая по сторонам. Каждый был напряжен, то и дело перехватывал оружие в руках поудобнее. Мечи и дубинки чередовались – через одного.

      Все это напоминало Страйкеру боксерский матч, когда спортсменов вели по проходу к рингу, – жуткий, бескомпромиссный поединок, во время которого стальную смерть брали и метали в противника голыми руками… Такого, что ни говори, по голо-видению не увидишь.

      Но, как и на обычных матчах, здесь также были фанаты.

      Процессия погрузилась в бурлящую толпу безволосых. Те расступались в стороны, хотя и с явной неохотой. «Безрукавочники», шагавшие впереди, были особенно крепкими ребятами, а потому играли роль своеобразного, накачанного мускулами ледокола. Им непрестанно приходилось отпихивать кого-то с дороги, сопровождая каждый свой шаг жуткой руганью. Однако, особо настойчивые «болельщики» заходили с флангов или с тыла. К Курту протягивались жадные руки, так и норовившие сорвать с него капюшон или приоткрыть балахон, чтобы узнать, насколько темная лошадка затаилась под ним. Но «безрукавочники» знали свое дело. Они не церемонились и долго не раздумывали. Особо любопытствующие,