Гадание при свечах. Анна Берсенева

бабушка, дедушка – ну, хоть какие-нибудь родственники?

      – Бабушка тоже умерла, а других родственников просто не было. То есть они были и сейчас есть, наверное, но далеко – все равно что нет, и они обо мне даже не знают.

      Эти слова ничего не прояснили, наоборот – добавили Жене растерянности.

      – Это… давно произошло? – осторожно спросил он.

      – Не очень. Папа шесть лет как умер, бабушка – через год после него. А мама – давно, я ее вообще не знаю. Она умерла, когда я родилась.

      Все это было так необычно, так загадочно и трагично, что Женя молчал, не зная, что тут сказать. Марина остановилась, и он остановился тоже. Она смотрела на него, и Женю вдруг охватил испуг, когда он вгляделся в ее переливчатые глаза…

      – Женечка, тебе не надо этого бояться, – сказала Марина, и Женя вздрогнул оттого, что она прочитала его мысли. – Я совсем не такая уж… беспомощная. Тебе не придется меня защищать.

      – Защищать? – он посмотрел на нее удивленно. – Но я не знаю… Я не думал об этом… От кого же защищать?

      – Ни от кого, – улыбнулась она. – От жизни. Меня не надо защищать от жизни.

      Это был какой-то странный разговор, и Женя обрадовался, когда Марина сама прекратила его.

      – Смотри, как рано звезда поднялась! – сказала она, указывая на открытую линию горизонта, которой уже коснулось золотым краем солнце.

      За разговором они не заметили, что идут уже довольно долго; вечер застал их посреди просторного поля.

      – «Звезда дрожит в огнях заката, любви прекрасная звезда, а на душе легко и свято, легко, как в детские года», – произнес Женя, глядя на далекое пылающее небо.

      – Это Тургенева стихи? – спросила Марина.

      – Да, – Женя посмотрел на нее с легким удивлением. – Ты их знаешь?

      – Эти – нет, просто догадалась. Другие знаю – лучше, чем эти. Тютчева.

      – Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался он, поняв, о каких стихах она говорит. – «Прощальный свет любви последней, зари вечерней», что ли? А эти, что я прочитал, чем плохи, скажи мне!

      – Они слишком про любовь, в них все высказано – и зачем тогда стихи, если кроме слов ничего не остается?

      – Вот это да! – восхитился Женя. – У вас в кардиологии все медсестры такие?

      – У нас не хватало персонала, – засмеялась Марина. – Поэтому я одна такая.

      Они развели костер неподалеку от оврага, заросшего орешником и калиной, и сели у огня, друг напротив друга. Марина смотрела на пламя, а Женя – на его отблески в Марининых глазах.

      Глава 6

      Ничего им не мешало в Спасском, в этом Марина оказалась права. Наверное, поэтому каждый день их здешней жизни растягивался, удлинялся – и уже через месяц и Марине, и Жене казалось, что они живут здесь вдвоем давным-давно.

      Марина проводила на своем ФАПе не слишком много времени, только пока Женя был в музее. Если бы что-нибудь случилось, все знали, где найти новую медсестричку. А следить за трудовой дисциплиной было просто некому: районное начальство и так было до смерти радо, что нашлась медсестра на давно закрытый пункт в Петровском.

      Она