Гадание при свечах. Анна Берсенева

чем ты есть? А уж насчет прописки – это ты вообще зря. При чем прописка, был бы человек…

      Отец был прав, но Женя все равно не мог успокоиться – тем более что мама молчала, словно не считала нужным ничего больше объяснять. Наконец она подняла на него глаза, и он едва не заплакал сам, увидев в них слезы.

      – Бедный мой мальчик… – сказала мама. – Надо же было тебе в нее влюбиться! Да ведь она сама не знает, чего хочет. И как это – любить, тоже не знает. Она не то что бесстрастная – но в ней страсть, если когда-нибудь и проснется, будет направлена только на себя саму, на удовлетворение своих желаний. А уж через тебя она перешагнет не задумываясь, даже не вспомнит, что ты был…

      Это были слишком жестокие и несправедливые слова, и при всей своей любви к матери Женя постарался как можно скорее их забыть.

      Пусть Алина кажется бесстрастной – он-то знает, что это не так! Да у него во рту пересыхает при одном воспоминании… И если она пока не понимает, любит ли его, то он добьется, что она его полюбит! Это не может быть иначе, он-то знает ее лучше всех…

      Как же он ликовал, когда наконец оказалось, что он был прав! Через пять лет после того дня, когда он увидел ее впервые, после бесконечного изматывающего ожидания, после ежедневных сомнений в ее чувстве к нему Алина согласилась выйти за него замуж.

      – Женя, если ты хочешь, – сказала она, – если ты не передумал, мы можем пожениться.

      Это было после ресторана, где вся их группа во главе с неизменной старостой Леночкой Яшкевич праздновала защиту дипломов. Женя был слегка пьян, голова у него кружилась, и он боялся верить своим ушам. Но он знал, что Алина не пьянеет никогда; у нее только глаза становились от выпитого еще темнее и взгляд – еще задумчивее.

      – Я… – он задохнулся от волнения. – Аля, я… Как я мог передумать!

      Они стояли на тротуаре у двери ресторана «София», вокруг шумели развеселые однокурсники. Женя как раз поднял руку, чтобы остановить такси – да так и застыл на обочине с поднятой рукой.

      – Эй, парень, чего махал-то? – вывел его из оцепенения оклик таксиста.

      – Но я не хотела бы, чтобы свадьба как-то меняла твои планы, – сказала Алина уже в машине. – Тебе надо подготовиться в аспирантуру, а пожениться мы можем и зимой.

      Планы, аспирантура… Все плыло у него в голове, ни о чем не мог он думать! Женя принялся целовать Алину, рука его скользила по ее груди, он забыл даже о том, что они едут в такси по Садовому кольцу и что сейчас снова придется расстаться с Алиной у двери общежития…

      Алина мягко отвела его руку, кивнув на широкую спину шофера.

      – Только переходи ко мне жить сейчас! – попросил Женя. – Сколько можно, Алечка, я же до свадьбы не доживу, ведь мы ж не дети…

      – Хорошо, – кивнула она. – Я съезжу домой до осени и приеду уже к тебе, с вещами.

      – Господи, это еще зачем? – взмолился Женя. – Опять до осени, опять ты уезжаешь! В конце концов, почему бы нам не съездить к твоим родителям вместе, раз уж мы решили?.. Почему бы им наконец не узнать о том, что у тебя есть жених?

      Женю давно уже