Прыжок в ночи. Людмила Евсюкова

надо поискать.

      С подобными размышлениями он начинал дремать. В иные ночи даже засыпал. Воспаленный и беспокойный его ум не давал ему передышки даже ночью, во время отдыха. Он всегда был напряжен, обдумывал свои проблемы, задачи и события.

      Вдруг резкая боль прострелила его снизу доверху через все тело к области сердца. У него было ощущение, будто его пропустили через мясорубку. На душе стало так муторно и страшно, как в те июньские ночи, что провел он вместе с Катей после несчастного случая в стенах больницы. Максим заскрежетал зубами и застонал во сне. Перед глазами проносились вновь и вновь какие-то страшные лица незнакомых мужиков, которые нагло скалили зубы в подобие улыбок. Потом слышался душераздирающий крик женщины. После всех этих кошмаров вдруг промелькнуло Катино лицо.

      – Катюша, – прошептал спящий Максим и снова провалился в черную пустоту с кошмарами. Воспаленный, не знающий отдыха мозг снова и снова подвергался атакам: истошные крики доносились откуда-то снизу, со всех сторон слышались какие-то команды, топот чьих-то ног, шепот, непонятно чей и о чем.

      Максим снова застонал и резко сел на краю кровати. Он тер виски и глаза.

      – Катя! – закричал он в безотчетном страхе. – Где ты?

      У него так свело спину, что невозможно было распрямить ее.

      Превозмогая страх и боль, он поднялся с кровати. И поспешил на поиски жены, представляя в уме все самое страшное и невообразимое.

      Смеркалось. От строений на землю падали тени.

      – Дверь открыта. Жены нет. О, ужас! – метался по двору в поисках Кати больной муж.

      Он осмотрел на бегу все сараи и огород. Нигде ее не было. Даже в санузел во дворе заглянул, хотя тот был закрыт снаружи на крючок.

      Максима попеременно то бросало в жар, то в холод. Лицо его побледнело, ноги стали подкашиваться, руки заледенели. Казалось, жизненные силы были на исходе.

      И тут за домом возле забора он заметил ее одинокую фигуру. Она выглядывала на улицу. И, определенно, кого-то ждала. На шаги за спиной она оглянулась:

      – Что случилось, Максим? Ты чего не спишь и почему такой бледный? Опять что-то страшное приснилось? – спросила она больного мужа, заботливо глядя в его испуганные, голубые глаза.

      – Я боялся за тебя! Не уходи больше от меня, не предупредив, где тебя искать. Ладно?

      – Ладно-то, ладно. Но ты ведь спал. Я и решила поглядеть, не приехали ли наши долгожданные дети с БАМа.

      – Я сильно за тебя переживаю. Боялся, вдруг, кто обидит тебя, а меня нет рядом, чтобы заступиться. Если я не помогу тебе в трудную минуту, что я тогда буду делать, кем буду себя чувствовать?! – сказал Максим, не вдаваясь в подробности своих ночных страхов.

      Она понимала, что помощи от него в любом случае не последует. Сейчас он сам нуждался в помощи и постоянной опеке.

      – Да кому я нужна, – только и сказала женщина, – Я вот смотрю, не идут ли с автобуса сын с семьей. Автобус уже