Княжна сто двенадцатого осколка. Динара Смидт

не оказалось. Шум, грохот и вой вырывались наружу, будто целая стая хищных зверей носилась по комнате.

      – Мама! – взвизгнула Ив. – Мама! Где ты?

      Окно было высоко – никак не дотянуться, назад не забраться. Она всё же попыталась, балансируя на карнизе, поднялась на цыпочки, отыскивая какую-нибудь опору, уступ или выступающий кирпич в стене здания, на который она могла бы опереться… нет, без толку! Стена была ровная, а окно – вне досягаемости.

      Что же делать?

      Ив спрыгнула вниз, на землю, не оставляя себе времени на страх. Неуклюже приземлилась, поскользнулась и упала лицом в снег. Кожу обжег холод. Тонкая ткань платья мгновенно промокла. Не важно. Ив вскочила и бросилась к задней двери, что вела из внутреннего дворика в гостиничную кухню.

      Там царил мрак, хоть глаз выколи. Запахи топлёного жира и подгоревшего хлеба въелись в стены. Ив налетела на что-то в темноте, загрохотала падающая на пол посуда, но девушка не мешкала. Она побежала к двери, из-под которой лился свет, и, толкнув её, выбежала в коридор.

      Испуганные люди выбегали из комнат. Кто-то собирал вещи, кто-то бежал прочь, к выходу, набросив пальто поверх ночной сорочки.

      Лестница, ведущая наверх, выглядела так, будто по ней промчался слон. Перила и балясины валялись сломанные, разбросанные повсюду. На стенах чернели следы оставленные будто бы когтями огромных птиц. И нарушая материнский приказ, Ив бросилась вверх по лестнице, на второй, а затем и на третий этаж.

      Наверху наступило затишье: угасли и шум, и визг, уступив место почти торжественному безмолвию. Коридор был ввергнут в хаос. Столики, на которых ещё час назад чахли в горшках цветы, лежали перевернутые. Растения были втоптаны в ковровую дорожку, вперемежку с землей и керамическими черепками. Двери соседних комнат были выбиты.

      Ив едва не бросилась бежать. Она боялась столкнуться с существом, натворившим это. Воображение рисовало чудищ, поджидающих в каждом тёмном углу, и инстинкт твердил: «Беги! Беги! Мать ведь велела тебе бежать!»

      Ив не побежала. Она пошла по коридору, сжимая кулаки так сильно, что ногти больно впивались в ладони, оставляя на коже отметины. Медленно, шаг за шагом, она приближалась к предпоследней двери, готовая, если придётся, драться и кусаться и царапаться – что угодно, лишь бы добраться до матери.

      Дверь в их комнату превратилась в груду щепок. Ив переступила порог, вслушиваясь в тишину сквозь грохот сердца. Комната, которую она покинула всего минуту назад, изменилась до неузнаваемости. Будто торнадо прошёл!

      Но матери здесь не было. Как не было и страшных чудищ, чей вой и визг Ив слышала.

      Перебравшись через сломанную мебель, она подошла к распахнутому окну. Что-то звякнуло под её подошвой, и она опустила взгляд, наклонилась и подобрала с пола старый кулон, который мать сняла с цепочки, чтобы заменить тем, что ей подарила Ив.

      Слух уловил звук приближающихся шагов в коридоре. Ив обернулась, машинально сунув украшение в карман. Спрятаться было негде. От мебели остались одни обломки.