Тайны Парижа. Понсон дю Террайль

будете становиться перед нею на колени и окружать ее заботами, то добьетесь только равнодушия с ее стороны, а подчас даже презрения.

      – Я не состою в числе поклонников мадемуазель де Пон, – сказал Гонтран.

      – Положим, это правда, но ваши глаза говорят красноречивее всяких слов. Вы вздыхаете, когда она берет вас под руку, и краснеете от каждого ее взгляда. Ясно, что вы серьезно влюблены.

      Гонтран молчал.

      – Во всяком случае, друг мой, – продолжал шевалье, – любите, сколько угодно, мою кузину, но если она вас не полюбит, то сделается скоро маркизой де Монгори, это ясно, как день.

      – Что же я должен делать, чтобы она полюбила меня?

      – Делайте противоположное тому, как вы поступали до сих пор… Если вы хотите, чтобы Маргарита полюбила вас, притворитесь, что не любите ее; охотьтесь с утра до вечера, поменьше разговаривайте, ложитесь пораньше спать, не аккомпанируйте ей на пианино, если она будет вас об этом просить, с самым простодушным видом хвалите ее старого жениха, и через неделю она влюбится в вас.

      – И тогда? – спросил Гонтран.

      – Тогда, – сказал шевалье, – меня не удивит, если она отдаст вам свою руку.

      – В самом деле? – удивился де Ласи.

      – Но если отдаст она, то отец ее откажет вам.

      – Почему же, если она меня полюбит?

      – Неужели вы воображаете, что такой человек, как мой дядя, понимает, что означает любовь? Он дал слово маркизу и сдержит его.

      – Тогда, – перебил Гонтран, – для чего же добиваться любви.

      – О, вы замечательно наивны! Де Пон, мой дядя, будет настаивать на том, чтобы сдержать слово, но если его дочь убежит со своим возлюбленным…

      – В таком случае, – перебил Гонтран, – я должен буду жениться на ней.

      – Ничуть не бывало.

      – Ах, шевалье… вы забываете, что дело идет о вашей родственнице.

      – Друг мой, – возразил шевалье с замечательным хладнокровием, – я знаю, как обязан поступить относительно моей семьи в подобном случае. Если моя кузина, мадемуазель де Пон, позволит увезти себя, то я буду преследовать похитителя.

      – Вы шутите?

      – Нет. Догнав похитителя, я отниму от него мою кузину.

      – И что же тогда? – спросил удивленный Гонтран.

      – Чтобы восстановить честь нашего дома, я женюсь на ней; она принесет мне в приданое пятьдесят тысяч ливров годового дохода, и мой дядя сочтет за счастие иметь меня своим зятем.

      Шевалье повернулся на каблуках и вышел, оставив совершенно ошеломленного Гонтрана.

      С этого дня де Ласи решил заглушить в себе чувство любви и, забыв советы шевалье, вообразил, что его холодность положила пропасть между ним и мадемуазель де Пон. Честная и прямая натура Гонтрана возмущалась при мысли о той роли, какую ему навязывали в этом доме, где он был принят как гость.

      Письмо Маргариты к госпоже де Лерм объясняет нам, какого результата достиг Гонтран. Самолюбие молодой девушки-кокетки было сильно задето холодностью Гонтрана.

      «Маркиз де Монгори, – писал шевалье полковнику, – приглашает нас всех обедать в