Берегите Ангелов своих. Наталия Николаевна Антонова

за что. Отдыхай, набирайся сил. А то вы все северяне такие бледные, как спаржа, которую от света укрывают.

      Настя весело рассмеялась его сравнению и ответила, – дядя Гриша, я не северянка. Мой город в Средней полосе России.

      – По мне всё равно, в какой ты там полосе. Если у вас зима шесть месяцев, солнца кот наплакал, и моря тёплого нет, то все вы в моём понимании северяне.

      – Ну, вы скажете тоже, – отмахнулась девушка.

      – Скажи спасибо, что в чукчи или в якуты не записал, – пошутил он, – а то была бы жительницей вечной мерзлоты.

      Настя смотрела на тянущиеся за окном горы, потом на береговую полосу и вдруг увидела пологий холм сиреневато-лилового цвета.

      – Ой, что это? – спросила она.

      – Где?

      – Да вон, же, вон, – она махнула рукой в сторону проплывающего мимо холма.

      – А это, лаванда, – он опустил стекло и в салон ворвался опьяняющий аромат, от которого у Насти сразу закружилась голова.

      – Тогда знаю, – тихо проговорила она, – Ася лавандовое масло в аптеке покупает и добавляет в ванну.

      – В аптеке, – хмыкнул он, – ну северяне вы даёте!

      – Правда, правда, – заверила его Настя, – и пахнет хорошо, но не так сильно как здесь, – признала девушка.

      – Это она на солнышке разомлела.

      – Кто?

      – Лаванда, – улыбнулся Григорий, – кто же ещё…

      – Я бы так хотела увидеть её поближе.

      – Увидишь, у мамы она на грядке растёт.

      – Как на грядке? – не поверила Настя.

      – Как капуста, – хмыкнул в ответ мужчина, – но и в совхоз можно съездить. Вот обживёшься, акклиматизируешься и съездим.

      – Ой, спасибо, дядя Гриша, – Настя от радости была готова броситься на шею сыну тёти Анюты.

      – Когда съездим, тогда и будешь благодарить, – заметил он философски. А вообще-то не велик труд для меня.

      – Всё равно спасибо вам.

      Незаметно они въехали в городок, и Григорий снизил скорость.

      Город показался Насти таким ярким и сочным, как рисунок старинных мастеров на лакированной шкатулке.

      Парки, скверы, фонтаны, кафе, множество зелени и цветов, упоительная смесь ароматов и яркие вереницы отдыхающих.

      Но вот они свернули в частный сектор, миновали несколько улиц, стало непривычно тихо и даже жара, кажется, ослабела, напуганная солёным ветерком с моря.

      Вскоре они подъехали к деревянной калитке густо оплетённой вьющейся зеленью, на фоне которой покачивались громофончики розовых, белых, голубых цветков на длинных стебельках.

      – Мама! – закричал Григорий и толкнул калитку, которая оказалась открытой.

      Навстречу им вынесся большой пёс, покрытый длинной рыжей шерстью с большими белыми пятнами.

      Он зарычал, но увидев Григория, высоко запрыгал, норовя лизнуть того в щёку.

      – Какой красивый! – вырвалось у Насти.

      Пёс замер и внимательно посмотрел на девушку блестящими карими глазами.

      – По-моему, ты ему понравилась, – усмехнулся Григорий и обратился к собаке, – ты Каштан, не обижай