Вечно 17. Клэр Твин

начинает плакать. Она грызёт ногти правой руки и смотрит куда-то в сторону. По её красным щекам текут слезы, но я не слышу всхлипов. Представляю, как маме сейчас плохо; как у неё горит душа и разбитое сердце. Она не заслуживает этих слов. Может, бабушка в чём-то права, но не стоило обвинять маму и критиковать её жизнь. Теперь мне ясно почему иногда мама не хочет её приглашать в гости. Как я это не понимала раньше…

      Женщина протерла свои глаза и встала изо стола, убирая сервиз. Молчание. Я ощущаю, как в воздухе повисло напряжение; вот-вот и будет огромный взрыв, и боюсь, что пострадаю я. Мама моет кофейные чашки, и я уверена в том, что она сейчас плачет, но шум воды поглощает её всхлипы. Бабушка сидит на стуле, скрестив руки на груди; её голова направлена в сторону мамы. От всей этой ситуации мне хотелось делать ноги. Ненавижу такие моменты, просто ненавижу…

      – Ладно, – проговаривает мама сломленным голосом, выключая кран, – думаю, что мне стоит съездить к Кларисе на пару дней.

      Я ужасаюсь, а бабушка улыбается во все зубы. Боже, я не хочу в Портленд! Не хочу!

      – Отличная идея! Твоя сестра будет счастлива! – обещает старушка.

      Мама грустно кивает и возвращается на своё место. Я пожираю её взглядом, как бы спрашивая: «Ты это серьёзно?!».

      – Думаю… ближе к лету, – продолжает мама, но её уже никто не слушает. Я пытаюсь успокоиться, убеждая себя, что мама врет, чтобы бабушка оставила её в покое, а седоволосая женщина думает о своём; о чем только не известно.

      – А какого числа свадьба Джорджа? – вдруг любопытничает женщина.

      «Откуда нам знать?», – думаю я про себя.

      – Уже через неделю, двадцать первого апреля, – отвечает мама.

      Я нахожусь в ступоре… Почему мне никто об этом не сказал? Что за такая секретность? Я чувствую гнев и обиду. Они смешались в одну кучу, и я не могу разобраться в себе. Мне хочется убежать, а ещё крикнуть и заплакать. Зачем умалчивать то, что не скоро станет всем известно? Меня это гложет.

      – И почему я не знаю об этом? – встреваю в разговор я, чувствуя, что не выдержу свои же эмоции. Что-то в последнее время я слишком много плачу.

      Мама смотрит на меня взглядом невинной овечки. Но такая ли невинная она?

      – Я думала, что ты знаешь. Отец тебе не сказал?

      Я помотала головой и опустила взгляд вниз. Спасибо папа… Я думала, что у нас все снова хорошо, но это оказалось иллюзией. Счастье – это иллюзия, это точно. Мне становится невыносимо больно. Папа не хочет говорить дату своей свадьбы? Почему? Что же ты меня отталкиваешь! Мое сердце испускает три быстрых удара, которые сотрясают всю грудную клетку. Это невыносимо больно. Я вскакиваю с места и бегу в свою комнату. Я хочу плакать, хочу кричать. Если отец не хочет меня видеть, то пусть так и будет. Он больше никогда меня не увидит.

      ***

      «Это будет ужасный вечер», – подумала я, выходя из такси. На улицах Митсент-Сити смеркается; город погружается в спячку. Время хоть и составляет без пятнадцати шесть, но солнце давно покатилось за горизонт. Фонари