Ритуал. Марина и Сергей Дяченко

а зоркость… Губы мы больше кусать не будем, найдутся кушанья и получше, да и горбиться не стоит… И уж конечно, маме придется взять назад свои слова и о раздражительности, и об упрямстве. Десять тысяч горгулий, да разве принцесса Юта не сможет взять себя в руки!

      На дворцовой площади снова запели трубы. Юта подскочила, как ужаленная: а ведь Остин-то, наверное, давно приехал!

      Она заглянула в воду фонтана – нос и глаза уже никому не могли выдать ее слез – и, подобрав платье, поспешила во дворец.

      Посреди самшитовой аллеи ее окликнули. Звонкий голосок Май наполнял, казалось, каждый уголок парка:

      – Юта, Юта! А вот ты где!

      Рассмеялись несколько молодых голосов.

      Юта обернулась.

      По дорожке, усыпанной морским песком, важно шествовали Вертрана в обнимку с акмалийской принцессой Оливией, вокруг них весело носилась Май. Наперсница Оливии – а у Оливии была наперсница! – торжественно, как маршальский жезл, несла яркий летний зонтик, а чуть приотстав, шел, жуя травинку, контестарский принц Остин.

      Юта на минуту задержала дыхание. Она не видела Остина почти полгода – он загорел, стал, кажется, еще выше ростом и шире в плечах. Воротник тонкой белой рубашки открывал шею и ключицы, и видно было, как покачивается в такт ходьбе камушек-талисман на золотой цепочке.

      Юте захотелось убежать, но вместо этого она улыбнулась как могла приветливо и шагнула вперед.

      – А где же ты была?! – весело выкрикивала Май. – Церемония встречи, оркестр… А ты знаешь, какая у Оливии карета?!

      – Папа заплатил десять мерок золота, – нежным голоском сообщила Оливия, и, если младшие Ютины сестры считались хорошенькими, то акмалийская принцесса слыла красавицей далеко за пределами своего королевства. Сейчас она была в ослепительно-золотом, платье струилось по ней солнечными водопадами, на шляпке красовался золотой лебедь с настоящими перышками и янтарным клювом.

      – Привет, Оливия. Привет, Остин, – пробормотала Юта.

      Остин заулыбался – привычно обозначились ямочки на смуглых щеках.

      – Почему тебя не было на церемонии, Юта? – негромко спросила Вертрана.

      Юте тут же расхотелось говорить ей приятное.

      Оливия предположила все тем же нежным голоском:

      – Юта, наверное, не любит гостей…

      Наперсница ее почему-то хихикнула.

      Вертрана вдруг страшно расширила глаза:

      – Твое платье! – прошептала она с ужасом, и, проследив за ее взглядом, Юта обнаружила пятна на розовом шелке – следы от раздавленных травинок.

      – Ничего страшного! – тонко улыбнулась Оливия. – Такие маленькие зеленые пятнышки не в состоянии испортить такое большое розовое платье… Верно, Юта?

      Наперсница снова прыснула.

      – Только вот, – продолжала Оливия с фальшивой заботой в голосе, – только вот шляпка… Может быть, и к ней пришпилить что-нибудь зелененькое, для ансамбля?

      – А правда, у Юты замечательная шляпка? – радостно вмешалась наивная Май. – Там