Рождение легенды. Роман-сказка. Эдуард Яров

осторожно вернулся обратно. Попрыгун неподвижно лежал с блаженной улыбкой на лице. Если бы не дрожь, иногда сотрясающая зайчонка, можно было подумать, что тот мёртв. Кролик попробовал развязать верёвку на шее Попрыгуна, но узел оказался затянут слишком крепко. Солнце медленно катилось к закату и, наконец, блеснув лучами в последний раз, скрылось за деревьями.

      Попрыгун это заметил и открыл глаза.

      – Солнце… – еле слышно прошептал он.

      – Крепись, – Кролик погладил беднягу по плечу, – теперь придётся потерпеть до утра.

      Закинув мешок за спину и подхватив зайчонка подмышками, он поволок его вниз по склону. Вначале тащить тощего найдёныша было легко, но чем ниже они спускались, тем гуще делались заросли, и тем труднее становилось продираться сквозь них. Вдобавок Попрыгун начал стонать от боли, и Кролик запоздало догадался, что, наверное, у него что-то сломано. Перейдя ручеёк, журчащий в низине, Кролик понял, что у него попросту не хватит сил, чтобы подняться с ношей на второй холм.

      Уже смеркалось, и Кролик, взглянув на бедного дрожащего Попрыгуна, решил устроить ночлег прямо здесь, несмотря на то что совсем близко располагались хищники. «А ведь я даже не запутал следов», – мелькнуло в голове, но, чтобы не струсить и не убежать, зайчонок быстро отогнал подобные мысли.

      Скинув заплечный мешок, внезапно ставший таким тяжёлым, Кролик оттащил Попрыгуна от ручья на десяток шагов выше по склону и устроил больному подстилку из сухих листьев под раскидистой ивой. После некоторых сомнений он набрал хворосту и разжёг рядом небольшой костёр. У хищников по ту сторону холма тлеет столько пней от поваленных деревьев, что дым от этого костра они вряд ли заметят.

      Кролик вытащил из своего дорожного мешка глиняную плошку и, набрав воды, поставил её на огонь. Пока совсем не стемнело, он торопливо прошёлся вокруг и набрал листьев и кореньев, которые положил в чашку вариться. Кое-какие лечебные травы Кролик уже знал от Старого Зайца, но сам вылечить настолько ослабевшего зайчонка в одиночку, конечно же, не мог.

      Дотащить Попрыгуна до Заячьего Всхолмья нечего и думать: слишком далеко. Но зато можно самому сбегать утром к Старому Зайцу за снадобьями. От тепла костра Попрыгун перестал дрожать и дремал, расплывшись в блаженной улыбке. Только иногда он, сильно вздрогнув, открывал глаза, но потом снова засыпал.

      Наступила ночь. На небе высыпали звёзды, взошла луна. Кролик сидел тихо, стараясь не беспокоить зайчонка, и лишь изредка подкладывал в костёр сухих веток или помешивал деревянной ложкой содержимое плошки. Иногда над головой раздавалось разочарованное уханье какого-нибудь филина, раздосадованного тем, что зайчата надёжно укрылись под ветвями ивы и к ним никак не подлететь.

      Когда варево приготовилось, стояла уже глубокая ночь, но Кролик, всё же разбудив Попрыгуна, покормил его. Зайчонок сумел проглотить всего пару ложек получившегося бульона, но в его состоянии и это уже было неплохо. Покушав, Попрыгун снова забылся беспокойным сном.

      Кролик