На ступеньке, бегущей вниз. Михаил Петрович Гаёхо

выход найдется. Нужно прыгать вбок, на эту, как ее называют – балюстраду.

      – Если бы, если бы… Там тетечка сидит внизу, которая, если что случится, нажмет кнопку. Остановит и объявит.

      – А почему эта тетечка говорит твоим голосом?

      – Моим? С чего ты решил, что это мой?

      – Я слышал, это твой голос, – с ненужной настойчивостью произнес Нестор.

      – Тебе послышалось, с какой, собственно, стати? Да это и не голос, а запись.

      – И когда она говорит «не бегите по эскалатору», это тоже запись?

      – Ага. Она просто нажимает нужную кнопочку.

      – Тогда, значит, это твой голос, который записан, – сказал Нестор.

      «Что я пристал, – подумал Нестор, – ну, голос и голос».

      – Чего, в самом деле, пристал, – сказала она. – Я, знаешь, нигде своим голосом не подрабатываю.

      – Ладно, – сказал Нестор. – Я, собственно, не об этом. Голос – это дело десятое. А вот представь себе, что там внизу, в конце эскалатора – яма. И все, кто спускаются вниз, падают в эту яму.

      Он думал заразить Лилю тревожным настроением. Могло получиться, и тогда он перешел бы к другой фазе убеждения. И прыгнули бы вместе через перила, спасаясь.

      – Куда-то ты фантазируешь не в ту сторону, – сказала Лиля.

      – Они падают и не могут издать ни звука. Потому что яма наполнена удушливым газом. Один вдох, и дыхание перехватывает.

      Нестор пытался воздействовать суггестивно. Из головы в голову передать мысленный образ. Это казалось возможным.

      – Какой-то ужастик у тебя.

      – Значит, нет? – спросил Нестор.

      – Что нет?

      – Ну, если возникает реальная опасность, то не грех будет прыгнуть через перила.

      – Какая опасность?

      – Вот, был случай, когда лента эскалатора распалась, и все рухнуло вниз, спаслись только те, кто успел прыгнуть.

      – Это не про нас.

      – Значит «нет»?

      – Значит «нет».

      – Тогда я прыгну один. Прямо сейчас.

      – Ты это серьезно? Ты это действительно серьезно? – В первый раз за все время она удивилась.

      – Время, время! Сейчас, или будет поздно.

      – Стой! Ты ненормальный.

      Нестор прыгнул на балюстраду. Спиной чувствуя голос, уже уплывающий вниз. Туда, где плач раздавался и скрежет, внятный, наверное, только ему, Нестору. И, тут же, не оборачиваясь, соскочил на ленту, идущую вверх.

      11

      На идущем вверх эскалаторе старухи плакали в голос.

      Нестор закрыл глаза, чтоб не слышать. И почувствовал, что сидит на ступеньке со стаканом в руке и бутербродом в другой.

      Ступенька катилась вниз.

      Нестор открыл глаза.

      – Мне понравилась эта идея о стрельбе краской в обе стороны, мягко воплощающая в себе закон кармы, – говорил человек в шляпе, и говорил, кажется, уже давно. – Ибо когда мы своим неискушенным взглядом видим хулигана, который дал кюкеля хорошему человеку, мы можем не знать о том, что в какой-нибудь прошлой жизни было дело, что именно этот хороший человек дал кюкеля хулигану. Но можем догадываться