Там, где танцуют сирены. Козина Екатерина

Знаете. Это все неважно. Станет неважно, как только вы услышите пение.

      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

      I

      Небо сегодня темное, пасмурное. Громадные тяжелые тучи, кажется, нависли прямо над головой – протянешь руку и сможешь коснуться мягкого темного бока. Уже надвигаются сумерки, но я никак не хочу уходить. Ветер усиливается, бросая в лицо холодные капли. Набегающие на берег волны ласкают босые ступни.

      Я просто стою, обхватив себя руками, и смотрю на воду – вдалеке мигают какие-то огоньки. Еще с детства я уверяла себя, что это глаза кракена, который наблюдает за мной. Что вон там, у буйка сейчас поднимется его щупальце и помашет мне. В детстве все было именно так.

      Только сейчас все иначе. Нет глупых игр, которые меня так радовали. Нет ничего, что могло остаться из прошлого. Лишь это море, которое помнит меня еще ребенком, помнит, как часто являлось мне няней.

      С моря дует прохладой, так что в своем голубом легком сарафане я быстро замерзаю, но по-прежнему стою, неотрывно вглядываясь в море. Как будто хочу увидеть там что-то. Морской воздух щекочет ноздри. На губах чувствуется привкус соли.

      Я не была здесь уже два года. С тех пор как поступила в университет. Сессия и практика не давали мне возможности отправиться сюда, в единственное место, где я чувствую себя уютно, будто дома.

      Мне двадцать, но так хочется повернуть время вспять. Хотя бы на несколько лет. Когда они были живы.

      На глаза наворачиваются слезы.

      – Морена, все хорошо, не плачь, рыбка моя, – могла бы сказать мама, только…

      Горло перехватывает, а я опускаюсь на влажный песок и обхватываю колени руками. Все еще никак не могу свыкнуться с мыслью, что их больше нет. Ни мамы, ни папы. А ведь они погибли здесь. Попали в шторм, плывя на яхте друзей.

      Разбившуюся яхту нашли у дальних скал, а вот тела родителей пропали. У полицейских только одна правда – унесло течением.

      Мне бы винить море за смерть родных. Только я не могу. Знаю – не оно виновато. Что-то в душе хочет верить, что это был непросто шторм, а родители живы. Но уже второй год, как о них ничего не известно, а я только сейчас осмелилась приехать сюда, отложив в сторону все отговорки.

      Ветер резко меняет направление, и темные волосы бросает мне на лицо. Они лезут в рот, в глаза, щекочут нос.

      Провожу рукой по лицу, пытаясь вытереть слезы и собрать пряди в одну, только они липнут к влажной коже, а глаза вновь застилает пелена.

      ***

      – Иди сюда! Станцуй с нами! Иди! – тонкие красивые руки с полупрозрачной кожей тянутся в мою сторону. Приятные мелодичные голоса зовут куда-то вперед. Приглашают коснуться волн и идти по ним, словно по дороге.

      Просыпаюсь с ощущением зова внутри. Мне кажется, что я должна находиться сейчас у моря, танцевать в странном завораживающем танце. Быть частью волн, что бьются о берег, встают на дыбы.

      Но я здесь. В своей маленькой душной комнатке на чердаке. Со скошенным потолком и окном, через которое видно небо. Лежу на узкой жесткой кровати, щека касается влажной подушки, кожу что-то колет. Видно, перо вылезло. Только я не двигаюсь. Замерла, прислушиваясь к шуму за окном.

      Идет дождь. Завывает ветер. И яблоня стучит ветвями по стене дома. Что там сейчас на море? Поднимаются ли высокие волны? Грохочут ли они, разбиваясь об острые камни? Кричат ли в ужасе чайки, сдуваемые порывами ветра?

      Тяжелое одеяло придавило меня к матрасу. Кажется, словно что-то сковало движения.

      Тетка, наверное, сейчас спит себе внизу и даже не знает, что ураган разыгрался не на шутку.

      И не узнает, как я, одержимая странным желанием, выбираюсь из теплой кровати, открываю окно и вылезаю наружу. Ледяные струи дождя, обрадовавшись новой жертве, тут же принимаются хлестать по коже, волосам и ночной рубашке.

      Перехватывает дыхание, так что мне приходится на мгновение остановиться, прежде чем продолжить спускаться по деревянной лесенке, которую я заблаговременно подставила к своему окну. Тетке-то все равно, а мне спускаться удобнее.

      Ветер страшно завывает, и где-то в уголке моего мозга появляется чувство опасности, но я его отвергаю и, распахнув калитку, выбегаю на проселочную дорогу, по которой за пять минут могу добраться до моря – теткин дом находится почти у воды.

      Промокшая рубашка липнет к телу, путается в ногах, но я бегу, подставляя лицо дождю. Такая странная одержимость силами природы должна настораживать, но это будет утром. Сейчас я часть всего этого хаоса.

      Добравшись до берега, я замираю в нерешимости – волны достигают нескольких метров. Кажется, сердце на мгновение застывает.

      Всполох молнии озаряет округу, и я вижу разные очертания в волнах. Кони, поднимающиеся на дыбы. Их ржание раздается громом над морем. Тонкие девичьи фигуры, выплясывающие на гребнях волн.

      Завороженная, я ступаю ближе, рискуя быть утопленной в море. О ноги бьется разъяренная вода. Сердце отбивает странный ритм. А в горле пересохло.

      Из новой волны, ударившейся