Мёртвая рука капитана Санчес. Нина Запольская

к ним подскочил трактирщик Уайт и, косясь на девицу Марию свирепым взглядом, спросил:

      – Всем ли господа довольны?

      Не дождавшись ответа, он предложил:

      – А не угодно ли господам отведать жаркое из кабана? Сегодня днём мне привезли с Эспаньолы великолепного кабана, ах, какого дивного кабана!

      Капитан покосился на сквайра, который сидел неподвижно, в той же позе, почти упав грудью на стол, и сказал, что угодно.

      Трактирщик просиял и крикнул девице Марии, которая уже отошла от стола и смотрела от стойки на джентльменов:

      – Позови Дэни́з! Пусть тотчас спускается сюда с гитарой, слышишь? И поживее! Шевели задницей!

      И трактирщик бросился на кухню. Проводив его взглядом, капитан вдруг тихо сказал мистеру Трелони:

      – Можно подумать, Джордж, что вы не знаете, в каком оплёванном, захарканном мире мы живём. Каждый день в этом мире что-то происходит. Каждую минуту кого-то убивают. Где-то в это мгновенье кто-то жертвует собой, чтобы спасти другого, а где-то заталкивают в прорубь старуху. Пьяная мать роняет в канал младенца, а кто-то находит свою любовь, первую в жизни. Тысячи людей голодают, умирают без врачебной помощи и чудом избегают верной смерти.

      Капитан остановился и разлил по кружкам вино – мистеру Трелони, который так и сидел, сгорбившись, притихшему доктору и Платону, потом он поставил кувшин на стол, опять посмотрел на сквайра и сказал неожиданно азартно:

      – Но жизнь – хороша! Она хороша, несмотря ни на что, а может, как раз, и поэтому! Жизнь – хороша! Я повторяю это себе каждый день… Жизнь – хороша! Я в этом более чем уверен и готов вызвать на поединок каждого, кто хоть на миг усомнится в этом!

      – Присоединяюсь, – сказал доктор Легг и потянулся своей кружкой к капитану.

      – Они назвали сына в честь брата Джона, – прошептал мистер Трелони, отрывая руки от помертвелого лица. – А я ничего не знал.

      – Да, мистер Трелони! – сказал капитан и поднял свою кружку. – И это – жизнь.

      – Тогда выпьем за жизнь, – предложил сквайр и виновато улыбнулся.

      Он чокнулся с капитаном и доктором, потом с Платоном и выпил до дна. Выпив вина, мужчины поставили на стол кружки, и вдруг услышали голос трактирщика, который заорал у своей стойки:

      – Чёртова тварь! Где тебя только носит! Я же сказал – сейчас же!

      И трактирщик с размаху отвесил пощёчину девушке, подошедшей к нему с гитарой.

      Голова девушки дёрнулась, она пошатнулась. Капитан и мистер Трелони, сидящие ближе к стойке, стали подниматься со своих мест. Трактирщик на согнутых ногах подбежал к гостям, чтобы успокоить их, он неловко, испуганно улыбался.

      – Эта – Дэниз, самая моя дрянная девка, – стал оправдываться он. – Она своим мерзким лицом только всех посетителей распугивает. Держу её лишь потому, что на гитаре играет. А то бы давно прогнал!

      Круглое, лоснящееся лицо трактирщика светилось желанием услужить господам, он машинально вытирал руки о передник, перегнувшись пополам от усердия. Потом он обернулся и зло крикнул:

      – Иди сюда, мерзавка!