Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том первый. Нелли Шульман

ждет успех… – смешливо подумал Эйтингон, – теперь у меня не осталось никаких сомнений… – поцеловав Портнихе руку, он проводил мадемуазель Розу к столику.

      Маленькая сумочка, пурпурной кожи, валялась на потертом ковре номера.

      Ранние, слабые лучи рассвета золотили перепутанные цепочки крестика и медали святого Христофора. Платье, цвета кларет, небрежно кинули на спинку стула. Рядом лежало что-то шелковое, тонкое, невесомое. Темные волосы рассыпались по ее спине. Роза спала, уткнувшись в подушку, смешно поджав длинные, безукоризненные ноги, с круглыми коленями, с изящными щиколотками.

      Прижавшись щекой к теплым лопаткам, Гольдберг вдыхал знакомый запах сладких пряностей и слабый, едва уловимый аромат табака. Тикал хронометр, на его запястье. Сердце Розы билось ровно, размеренно. Не снимая руки с ее плеч, он нашарил пенсне, на расшатанной тумбе, рядом с кроватью:

      – Почти шесть утра, девятого июня… – Эмиль поморгал, – ровно месяц прошел, с капитуляции. То есть месяц и один день… – по слухам, Сталину не понравился акт о капитуляции Германии, подписанный в Реймсе:

      – Сталин настоял на своем документе, из Берлина… – Гольдберг нашел на тумбе недопитую чашку, холодного кофе, – теперь у СССР отдельный праздник, на день позже. Вообще, скоро дружба союзников закончится… – он не хотел отрываться от Розы. Чтобы щелкнуть зажигалкой, пришлось опустить чашку обратно.

      Эмиль курил, глубоко затягиваясь, ощущая под левой ладонью гладкую, нежную кожу. Он погладил тонкую цепочку подвески, со щитом Давида:

      – Роза снимет кулон, когда в Требниц поедет, в сумочку его положит. Ерунда, но так надежнее… – Гольдбергу, отчаянно, не хотелось отпускать жену одну, в обитель.

      За пыльными шторами номера светила луна, отражаясь серебром на ее обнаженном плече. Роза сидела в постели, подсунув под спину подушку. Она помотала темноволосой головой:

      – Не стоит отступать от первоначального плана, милый. Я больше чем уверена… – на ладони жены лежал бельгийский вальтер, – что гестаповец, то есть чекист, зашел в подвальчик случайно. Он думал, что я посланец от партизан… – Роза коротко усмехнулась:

      – Он проверял меня, за столиком. Я привыкла, в Брюсселе мадемуазель Савиньи, тоже проверками изматывали… – подытожила жена. Приняв от неизвестного мужчины бокал шампанского, Роза объяснила, что войну провела в Британии.

      – Я успела эвакуироваться, из Брюсселя… – большие глаза искренне посмотрели на господина Нахума, как представился новый знакомец, – моя семья приехала в Бельгию из Польши, до первой войны… – мадемуазель Левина появилась в Бреслау в поисках родственников:

      – Они писали, до сентября тридцать девятого года, – девушка вздохнула, – но потом связь прервалась. Немцы вошли в Бельгию, мы уехали в Лондон… – поведя рукой, она добавила:

      – Они тоже Левины, как и я.

      Роза ничем не рисковала. Левиных было много:

      – Однако