Революция и Гражданская война в России 1917—1922. Литагент «Время»

каких-либо теоретических разработок, но и практического опыта в деле построения социалистической экономики, да к тому же в такой отсталой стране, как Россия, преувеличение роли субъективных факторов и ряд других причин толкнули большевиков на проведение весной 1918 года иной и в основном ошибочной экономической политики. Набиравшая скорость машина революции продолжала катиться дальше с ничем не оправданной быстротой. «Все унесено было бурным течением, преисполненным революционного энтузиазма, – говорил об этом времени всего через три года А. В. Луначарский. – Надо было прежде всего провозгласить во всей полноте наши идеалы и беспощадно сокрушать то, что нам не подходит. О полумерах, об этапах, о приближении шаг за шагом к такому идеалу тогда было говорить трудно. Это воспринималось как оппортунизм, пожалуй, даже самыми “осторожными”»[166].

      «Мы рассчитывали, – писал в том же 1921 году В. И. Ленин, – поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить непосредственно на этом энтузиазме столь же великие (как общеполитические, так и военные) экономические задачи. Мы рассчитывали непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически»[167].

      Имел немалое значение и тот простой факт, что большевики просто не знали тогда – как нужно строить социалистическое общество. Ведь они первыми вступали на этот еще никем не проторенный путь. Потому очень часто они действовали путем эксперимента, шли вперед, пробуя и ошибаясь и больно отвечая при этом за свои ошибки. Я говорил выше об условности термина «мирная передышка» в применении к периоду, наступившему после Бреста. Никто не мог тогда знать, как долго продлится этот «похабный» мир и как пойдут в ближайшие месяцы дела в России и во всей Европе. Наилучшей перспективой для большевиков была перспектива социалистической революции в других странах Европы, и в первую очередь в Германии и Франции. И хотя Ленин выдвигал весьма обширные проекты мирного строительства в России, главным его стремлением и надеждой тогда было – продержаться в России до того времени, когда революция в Западной Европе продолжит и закрепит завоевания русской революции. О сколько-нибудь продолжительном периоде строительства социализма «в одной отдельно взятой стране» никто из русских революционеров-большевиков весной 1918 года не думал. Октябрьская революция воспринималась ими как начало всемирной пролетарской революции.

      Сознание того, что за Россией скоро последуют и другие страны, укрепляло у русских революционеров уверенность в своей правоте и силе. Но это же сознание порождало и мысли о необходимости продержаться во что бы то ни стало, то есть любыми средствами, в том числе и такими, которые в более отдаленной перспективе работали на подрыв позиции и влияния

166

Отчет Наркомпроса IX съезду Советов. М., 1921. С. 4.

167

Ленин В. И. ПСС. Т. 44. С. 151.