Шоу должно продолжаться. Дмитрий Валерьевич Дубов

того чтобы сразу назвать сумму, водитель спросил:

      – В какое именно место? – Цветочный – большой, почти весь город пересекает.

      – Как Бродвей в Америке!

      – В Нью-Йорке. Да, типа того.

      Герман ещё раз сверился с листком.

      – Там где-то должен быть большущий такой, просто громадный магазин одежды.

      – А! Понял! Сотня.

      – Едем.

      Герман выбрался из авто в виду солидного здания. По словам водителя, это и был центральный городской магазин одежды. Со слов же Влада выходило, что Анжелу вчера видели в этом магазине. Непонятно, зачем бы ей и сегодня приходить сюда, но врач сказал, что поиски лучше начать отсюда.

      Отсюда, так отсюда. Молодой человек вошёл в магазин. До московских этому одёжному центру было, конечно, далеко, и до калининградских (Герман был родом из Калининграда) тоже, но по общероссийским меркам, действительно – громадина. Можно было пробродить по нему весь день, и не осмотреть полностью.

      До полудня он обходил секции, но так ничего и не нашёл. И вот когда уже собирался пойти перекусить, он вдруг увидел её. Совсем не такая, какой он знал эту девушку: чопорная, до безумия чужая. Стоит и торгует мужскими туфлями, причём, с таким видом, будто занимается этим уже несколько лет, и всё это успело ей порядком надоесть.

      Герман стоял в нерешительности, в упор глядя на девушку, с которой провёл незабываемую ночь за партией в шахматы. Одному ему известно, чего стоило перебороть свою робость, но это случилось, и, забыв обо всём на свете, он ринулся к ней.

      Она остановила его холодным взглядом не узнающих глаз. Он снова замер, даже дышать забыл.

      – Что Вам угодно, мужчина? – Спросила она тоном стопроцентной совковой продавщицы.

      – Анжела… Девочка моя, Анжелочка, ты что, не узнаёшь меня?

      – Гражданин, Вы что?! Чего Вам вообще надо?! – И слегка менее официальным тоном добавила: – Меня не Анжела зовут. – Показала бейдж.

      – Лукошкина Светлана Николаевна. – Вслух прочитал в конец сбитый с толку парень. – Но как же так?! – Господи, да что же они с тобой сделали?! Анжелочка… всё забыла! А шах белому королю тоже не помнишь?

      – Молодой человек, я впервые Вас вижу!

      – А как же шах? – Не унимался он. – Мы же с тобой предыдущей ночью…

      – Если Вы сейчас же не прекратите, я буду вынуждена вызвать милицию.

      – Но… ведь это же… Господи! Да хватит меня разыгрывать! Неужели же я заслужил… я… ох…

      Герман опустил плечи и поплёлся к выходу, шаркая, как старый дед.

      – Молодой человек. – Окликнула его продавщица. Он обернулся; в глазах снова горела надежда. – Будете так шаркать, – никакой зарплаты на обувь не хватит. – Но слова её ничего не значили, потому что она протягивала Герману сложенный вчетверо лист бумаги.

      Всё-таки – маскарад, – подумал он.

      Подошёл, взял листок, открыл рот, но девушка приложила указательный палец к губам, а затем приблизила к глазу, мол, ничего не говори,