Пока Оно спит. Артем Римский

что? Чего ты злишься? Ты сама вынуждаешь меня на подобные слова.

      – Я ведь тебя предупреждала, – по привычке вслух ответила девушка и оглянулась по сторонам, опасаясь, не заметили ли этого прохожие, однако смущения она не почувствовала.

      – Предупреждала, и что? – голос зазвучал настолько отвратительно, что Катрину затошнило. – Ну, что ты сделаешь? Ну, скажи, что ты способна сделать, чтобы заткнуть мне рот. А, Катрина? Что же ты сможешь сделать для этого?

      Катрина с отвращением отметила, что к такому повороту она не была готова; ей казалось, что она способна держать ситуацию в рамках некоторого контроля. И только сейчас, она ясно поняла, что голос позволяет ей так считать, когда ему это выгодно, но ни о каком контроле, речи и быть не может. Если кто кого и контролирует, то он ее, а не наоборот. Но странно – страха она не испытывала, она испытывала отвращение и злость, бесполезную злость, и этот факт неизбежно пришлось принять. И да, девушка с болью и разочарованием осознала, что сделать она не может ничего; по крайней мере, на данном этапе ей было нечего противопоставить этому голосу.

      Тем временем она вошла в парк и присела на ближайшую лавку. Да, она продолжала чувствовать в себе прилив сил, но насчет ее мышления этого сказать было нельзя. Мысли ее носились в голове как сухие листья под силой ветра, и с большим трудом концентрировались. Вопросы, нуждающиеся в ответах, ни на шаг к ним не приближались, а ненужные и фоновые образы в ее голове, связанные с тем, о чем девушка вовсе не старалась задуматься, менялись как калейдоскоп, сбивая ее с пути размышлений. Все сводилось к голосу, который она слышала, но который никак не могла объяснить, кроме как помешательством. Кроме того, Катрина с отчаянием понимала, что неотвратимо, с каждой минутой, с каждым новым монологом, она принимает этот голос. С каждой минутой в ней неумолимо нарастает странное ощущение, что она слышала его всю свою жизнь, что он был с ней с самого рождения. Девушка понимала, что это не так, что он сопровождает ее около двенадцати часов, и с тем же отчаянием осознавала, что если так и будет продолжаться, то это убеждение рано или поздно возьмет верх – настолько липко и неумолимо оно впечатывалось в голову девушки. Осознание фатализма этого голоса было одной единственной яркой, четкой и стопроцентно утвержденной мыслью в ее мозгу, от которой она старалась избавиться, но та от этого только укреплялась и пускала корни глубже и глубже в сознание девушки.

      – Катрина, – голос продолжал издеваться, девушка это чувствовала, – я заметил в твоей квартире одну странную деталь. Да, она меня удивила. А почему вторая комната заперта, а?

      У девушки внутри все съежилось от отвращения и предвкушения какой-то моральной пытки.

       – Там что-то произошло? Или может… проклятье, я даже не могу предположить, что могло послужить причиной такого странного поступка – взять и опечатать большую и уютную комнату, зачем? Ведь можно было бы использовать ее как кабинет, например, а? Или заняться