занялась своими половыми инстинктами, и они повлекли ее за стены дома. «Афинянки, – говорит автор путешествия Анахарсиса, – удаленные от общественных дел постановлениями правительства, часто не имеют иного честолюбия, как быть любимыми, иной добродетели, кроме одного страха бесчестия. Впрочем, употребляя все старание, чтобы покрыться мраком спасительной тайны, немногие из них делаются известны своими любовными похождениями». Нарушение женой брачной верности происходило все чаще и чаще, оставалось ненаказанным или же только давало мужу повод для поживы посредством взыскания штрафа с любовника жены. Женщины не мирились со своим семейным положением, и, в некоторых областях Греции, не находя удовлетворения своему инстинкту свободы, они во множестве прибегали к самоубийству. Нередко женщины добивались полного главенства в семье, жена управляла мужем, мать сыном, сестра братом. Стремлениям женщины к семейной самостоятельности много содействовала и защита ее родственников; в истории Греции мы видим немало примеров того, как род женщины, оскорбленный в лице последней ее женихом или мужем, вооружался против оскорбителя и доводил дело даже до войны. Власть мужа, сохраняя de jure свой прежний характер, de facto значительно ослабела, а во многих случаях даже уступила свое место власти жены. Греческие писатели горько оплакивают такое падение архаического семейства и основанного на нем общества; они говорят, что результатами разложения семьи были падение всех древних добродетелей, развитие своекорыстия, хитрости, клятвопреступничества и безобразного сладострастия. Это отчасти справедливо, но все это было только простым и самым естественным следствием неестественных учреждений. Рабство, чье бы то ни было, всегда портит и губит основанное на нем рабовладельческое общество.
Разложению семейства и эмансипации гречанок более всего содействовали служительницы красоты и любви – гетеры. Стараясь о поддержании в семействе строгих порядков, об обращении женщины на исключительное занятие материнством и хозяйством, грек искал в то же время жгучих наслаждений красоты и страсти; признавая законность его желаний, государство открывало для него казенные дома терпимости, а толпы стекавшихся в Грецию иностранных красавиц доставляли ему подруг, или гетер, любовь которых до того увлекала эллинов, что они всегда предпочитали ее браку, и государство принуждено было подавлять строгими законами постепенно возраставшее между мужчинами стремление к безбрачию. Женская красота была в Греции всемогущей. «Природа, – говорит Анакреон, – дала быкам рога, лошадям копыта, быстроту ног зайцу, зубастый зев львам, плавательные перья рыбам, птицам полет, а мужчине разум. Для женщины ничего у него не осталось. Как же тут быть? Вместо щитов и всяких мечей, она дала ей красоту: прекрасная победит и огонь и железо». Большинство гетер было сначала из невольниц или отпущенниц. Красота освобождала их из рабства и доставляла им богатства, равнявшиеся царским; государственные люди, полководцы,
