Время не ждет (сборник). священник Александр Дьяченко

непроизвольно продолжала напевать что-нибудь из постовых песнопений. А начальница ее просила:

      – Я тебя умоляю, прекрати эту зубную боль.

      В это время на буднях обычная литургия не служится, но для того, чтобы верующим в такие дни не оставаться без Причастия, на службе в воскресенье священник освящает несколько дополнительных агнцев. На каждом агнце делается глубокий надрез в форме равноконечного креста, и этот надрез священник ложечкой для Причастия наполняет кровью Христовой. Или, как говорят, «напояет» кровью. Потом готовый к Причастию агнец помещается на специальную металлическую тарелку с подставкой, дискос, и накрывается покровцом.

      В среду или пятницу во время молитвы агнец дробят на части по количеству причастников в храме, а потом все подходят к Чаше и причащаются. Мне нравится служить литургию Преждеосвященных Даров, за эти годы ее последовательность я выучил чуть ли не наизусть. Удивительная, пронзительная служба.

      В первые дни поста почти ничего не ешь. Накануне заговляясь, доедаешь остатки скоромной пищи. Стараешься, чтобы в холодильнике ничего не оставалось и не портилось. Выбрасывать продукты грех. Из-за этого переедаешь и испытываешь досаду.

      Не люблю заговляться, впрочем, как и, наоборот, разговляться. К постной пище быстро привыкаешь и вскоре начинаешь ощущать в теле непривычную легкость, поклоны кладутся запросто, и походка становится такой, словно ты не идешь, а паришь, едва касаясь земли. А разговеешься, и чувство легкости исчезает.

      На первой неделе Великого поста привычный хлеб пахнет так, как не пахнет в другие дни. И картошка на воде имеет непередаваемый вкус. Разговляясь, скоромную пищу ешь, словно траву: ни вкуса, ни запаха. Едим, потому что привыкли, да и хлопот с ее готовкой меньше. И уже тогда, в день разговения, вновь начинаешь мечтать: скорей бы уж пост, что ли.

      В пятницу первой седмицы Великого поста мы съехались в один из храмов сослужить епископу. Февраль, накануне выпало много снега, и его еще не успели убрать. Машины приходится бросать где придется, забираясь в сугробы, в надежде, что после службы тебе помогут и вытолкнут на дорогу.

      Однажды точно так же владыка приезжал к нам на приход и тоже на литургию Преждеосвященных Даров. Помню это чувство, когда епископ сам причащается, а потом и всех нас причащает освященным тобою агнцем. В этом чувстве нет тщеславия или гордыни, скорее, захватывает дух ощущение причастности к Тому, перед Кем все равно недостойны – и епископы, и рядовое священство.

      После службы клиросные, иподиаконы и мы, священники, следуем в трапезную. Она располагается на территории храма и одной стеной встроена в его каменную ограду. Под колокольней есть отдельный боковой выход, пройдя им, попадаешь в крошечный внутренний дворик и через него прямиком в трапезную. Мы выстраиваемся и идем попарно, точно монахи в монастыре. Вернее, мы пробираемся по сугробам. Дворники из числа волонтеров увлеклись молитвой и не успели расчистить дорожку.

      Для владыки общая трапеза после службы – дело очень важное. Он помнит всех,