Гимгилимыада – 2: С надеждой на возвращение. Сергей Валерьевич Белокрыльцев

подбородок. – Голубой в боги сами запретили долине охоту, обречён и всякий, запрет нарушивший. Не никто, богов кроме, дать может охоту на в Голубой разрешения, тебе а, никудышный, дадут не они. Такое прискорбно слышать мне.

      И, недовольно косоглазя, колдун прошел в вождедом.

      У Михудора уже гораздо быстрее получалось перезаряжать винтовку. Теперь бы в стрельбе поупражняться. Гумбалдун дрых в палатке. Все два дня он только и делал, что наслаждался временной вседозволенностью: пил и дрых.

      – Могут появиться трудности, – сказал Ретрублен. – Косоглазый припёрся.

      – Этот их самогонный колдун? – вспомнил Михудор, досылая патрон.

      – Успехи делаешь, – одобрил Ретрублен. – Да, тот самый колдун. Видно, про нас ему кто-то доложил. Вылез из своей пещеры и сразу к вождю.

      – А с чего Косоглазому нам мешать?

      – С того, что Косоглазый фанатик и яро чтит богов. Он хоть и алчная скотина, но рецепт самогона для него дороже любых трофеев и любой жизни, за исключением собственной. Конечно, он будет против того, чтобы вождь делился с нами рецептом священного напитка. Будет ссылаться на богов и пророчить беды, которые обрушатся на медьебнов, если вождь пойдет на поводу у никудышных из никудышных земель.

      Михудор задумался.

      – Не одно так другое, – разозлился он.

      – Не кипятись, – сказал следопыт. – Поглядим, что предпримет Косоглазый. Вождь-то на нашей стороне.

      Показав свою пасть в зевке, Гумбалдун хрипло сообщил:

      – В глотке пересохло.

      – Водички попей, – предложил Ретрублен.

      – Воду по утрам пьют только зануды, – презрительно бросил ветеран скотобойни, – оттого недовольные и бубнят постоянно.

      Гумбалдун принялся искать самогон, но все бутыли, бурдюки и горшки, которые он находил, были пусты. Лишь в одной бутылке плескались жалкие остатки. Неудовлетворенный ветеран скотобойни отбросил опустошенный сосуд.

      – Еще и жрать нечего, – посетовал он, заглянув в казан.

      – Конечно, нечего, – подтвердил Ретрублен. – Ты в одну харю сожрал половину приготовленного подкоренника, а вторую половину сожрали твои рыжие кореша.

      – Трепло, – парировал Гумбалдун. – Пожрать приготовить надо.

      – Ретруб, а может, на охоту? На птичек, к примеру? – предложил Михудор. – Свежего мясичишка добудем, я в стрельбе поупражняюсь.

      – Это точно, пострелять тебе надо, – подтвердил Ретрублен. – Может, хоть дерево подстрелить сумеешь.

      После недолгой перебранки Гумбалдун и Ретрублен сошлись во мнении, что Михудор должен упражняться в стрельбе по вислобрюхам. Как раз осенью эти крупные птицы старательно жирели к зиме, до отвала объедаясь мясистыми древесными жуками и дикими червями. Кроме еды вислобрюхов сейчас мало что волновало, потому они становились лёгкой добычей и помогали тем самым подготовиться к зиме другим. Если спугнуть кормящуюся стайку, то птицы, немного помотавшись в воздухе, возвращались к своим любимым червям и жукам. В полёте отъевшиеся вислобрюхи