Золото императора династии Цзинь. Анатолий Алексеевич Гусев

никогда нельзя! Это грех!

      С этим я полностью согласился и сказал, что драгоценный груз надо надёжно укрыть во избежание каких-либо случайностей и оставить охрану, потом подняться вверх по реке, купить лошадей, вернуться и забрать золото.

      – Охрана здесь не останется! – сказал Уба. – Нас лишком мало, что бы разделяться.

      И в этом он был прав.

      – Тогда, надо спрятать сокровища. Спрятать надёжно.

      – И нарисовать, где спрятали – сказал Ингэ. – На всякий случай.

      Утром Ингэ ушёл на челноке Дзэвэ искать место, где можно было спрятать сокровища. Через два дня он вернулся. Два дня мы с ним перевозили золото и всё прочее в потайное место. На двух дощечках, я нарисовал, где мы спрятали груз с подробным описанием места. Одну дощечку я оставил у себя, другую отдал Ингэ. Взяли с собой четыре цзинь и четыре лян(2 кг. 200 гр.) золота на дорожные расходы. Около устья маленькой речки, вверх по течению, которой мы спрятали золото императора, татары сложили из речных камней конус в пол роста человека, что бы это место легче было искать, когда мы вернёмся. А если не вернёмся, то другим, что придут за золотом будет проще искать его.

      XI

      На следующий день мы переправились на западный берег реки Стрела.

      Я переправлялся последним. Как с родным человеком прощался с обломками моего корабля. Слёзы навернулись из глаз. Степняки понимающе, молча, ждали меня. Наконец переправился и я.

      Отсюда началось наше пешее путешествие на юг. Степняки несли на себе только оружие, провизию и шкурки пушных зверей, добытых ими на севере. Свою добычу оставлять на берегу Стрелы они отказались.

      Ходоки из нас были плохие. Так далеко ногами никто из нас не ходил, все или ездили на лошадях или плыли. Было очень тяжело, но мы упорно продвигались на юг.

      Лес светлел, теряя листву. Ночи стали холодными.

      На двадцатый день пешего перехода мы подошли к земляным стенам, окружённого полями, чжурчженьского посёлка. Мы разбили лагерь на самом краю поля, на опушке, в тени леса, чтобы не привлекать к себе не нужного внимания. Ингэ и Уба пошли в город покупать лошадей и сбрую. К вечеру они пригнали тридцать две лошади и две телеги со сбруей. Степняки обрадовались лошадям как жених невесте: ласкали их, шептали что-то им на ухо, гарцевали, гордо сидели в седле и улыбались не понятно чему. Не воины, а дети малые. С другой стороны, что с них взять? Дикари! Варвары! Северные варвары.

      – Как ты держишься в селе, господин? – спросил Уба.

      – Постараюсь не упасть – ответил я. – Если бешеных скачек не будет, то шагом на лошади я – удержусь.

      На лошади я ездил редко, палуба джонки мне привычней.

      Снятся с лагеря, решили ещё до рассвета. В предрассветных сумерках двинулись на север за оставленным золотом.

      Китаи появились неожиданно. Несколько воинов выехали нам на встречу и тоже остановились в растерянности, не понимая, кто мы и откуда, свои или чужие. Уба выстрелил первый своей свистящей стрелой. За ним выстрелили и наши войны, несколько китаев упали с сёдел. Мы развернули лошадей, началась погоня.