Золото императора династии Цзинь. Анатолий Алексеевич Гусев

его вряд ли кто оценил.

      Для нашей охраны, одетой в кольчуги и панцири, в стальных шлемах, чаучу с их костяными и каменными наконечниками копий и стрел большой опасности не представляли. Но двоих мы всё-таки потеряли, которых потом похоронили в лесу по степному обычаю. Чаучу потеряли человек двадцать или тридцать в этот раз. Убили они и своего товарища, которого наша охрана повесила за руки на крепостную стену. Тело его было насквозь пробито копьём, прямо в сердце. Что ж, идущий убивать должен быть готов, что и его самого могут убить.

      Ещё до рассвета чаучу откатились за речку. Уба приложил правую руку ко лбу, затем к животу, потом к левому плечу и к правому. Так он благодарил своего бога-креста за помощь.

      Чаучу собрались на краю поляны, покидать её они явно не собирались. Что за упрямый народ? На что они надеются?

      Мы – я, Ингэ, Уба, Чже и эвенкил Онгоча собрались на совет. Кин сидел у двери как мой телохранитель.

      – Они не ушли, господин – сказал Уба и вопросительно посмотрел на меня.

      – Непосредственно я командую на море, Уба – ответил я. – Здесь от меня приказ один: я должен выполнить приказ нашего императора – привезти как можно больше золото, пушнины и прочего.

      – Да – сказал Ингэ, – нам надо промыть раздробленную породу, что бы получить золото. А подхода к реке нет!

      – И поэтому, – продолжил я, – вы с Чже должны избавить нас от чаучу. Уничтожишь ты их или прогонишь, меня это не касается. Как ты это сделаешь – тоже. Если я тебя смущаю и мешаю принять решение, я могу удалиться.

      – Нет, что ты, господин,– сказал Уба и обратился к Онгочу – Расскажи нам о чаучу. Всё, что знаешь.

      – Что тут расскажешь, бэе – начал Онгоча.

      У эвенкил странный обычай всех называть бэе, что значить – парень, или называли другом, товарищем, но никогда по имени.

      – Они храбрые.

      – Это мы знаем.

      – Жестокие.

      – Это мы поняли. И ещё они очень умные.

      – Ну? – удивился Онгоча. – В лесу как глупым прожить? Охотится – не можешь, рыбачить – не можешь. С оленями ходить не можешь. Как жить? А там где живут чаучу, там и леса нет. Одни поляны большие да болота. Жить ещё тяжелей. Глупый прожить, как сможет? Они умные, бэе. Моя бабка у них год жила. Много чего о них рассказывала. Бежала от них, да оказалась беременна. Моя мать наполовину чауча. Чаучу это их не настоящее прозвище, оно обозначает оленевод, имеющий много олений. Почему? Потому, что есть и другие, не оленеводы. Охотники. Сами себя, все они называют «настоящие люди». Остальные как бы и не люди вовсе, не настоящие люди. Очень уж они гордятся этим. Из лука стреляют они хорошо, камни кидают ловко. Камни кидать мы не умеем. И ещё бегают они хорошо. У нас за оленями очень-то не побегаешь – лес. Мы к оленям жерди привязываем, что бы они далеко не ушли. А у чаучу леса нет, им бегать приходиться.

      – Бегать приходиться – задумчиво сказал Уба.

      – Странно,– сказал Чже, – почему бегать? Почему они на оленях не скачут?

      –