Осень в Задонье. Повесть о земле и людях. Борис Екимов

товар разложить, сказал ей:

      – Поеду, схороню.

      – Ты там недолго, далеко-то не уезжай, – обеспокоилась Любочка. – Надо…

      – Нам все надо. Надо, надо и надо! – неожиданно резко, вспылив, обрезал ее Яков и уехал.

      Он вовсе не собирался далеко уезжать, но, вспыхнув, не сразу остыл. «Надо и надо… Надо и надо…» – бормотал он под нос себе. А между тем ехал и ехал, пока не опамятовал: вот он – просторный Березовый лог, рядом – песчаные бугры-кучугуры, поросшие рдяным тальником. Выйдя из машины, Яков огляделся и как-то разом отчетливо понял, что в мире – весна, настоящая весна в разгаре, и совсем рядом – молодое лето. А он и не заметил в суете-колготе. До света, впотьмах – подъем, рынок, потом – дорога, город, торговые базы, «оптовки», и снова – дорога, рынок. Везде суета и спешка. День за днем.

      Далеко-далеко, на холмах, за Доном кричит гагарка: «О-го-го! О-го-го-го!» Зов ее протяжен. И ветер оттуда, от Дона, с холмов, от лесистого займища; он – легкий, словно дыхание, он – чистый, горьковатый и сладкий: полынный, тополевый, речной.

      Басакин сел в машину и поехал на зов гагарки, к Дону: Березовый лог, Лазоревый, Старая Сокаревка, Лубники, Голубинские пески – все это когда-то хоженое-перехоженое; просторные пологие степные балки, лощины, озера в камышовой оправе, песчаные бугры-кучугуры с редкими корявыми соснами, гнутыми от ветров, в мочажинах – осинники с березками, самые грибные места.

      И наконец, займищный лес возле Дона: дубравы, ближе к берегу – белокорые тополя-осокари, вербы, талы.

      Собачку он закопал, сказав ей: «Тут тебе будет хорошо…» И в самом деле ведь хорошо.

      Все обычное, суетное, все ушло, забылось; время отступило, оставив лишь вечное: весеннюю землю, воду и небо. Не хотелось трогаться с места, нарушая покой в душе и мире.

      В лесистом береговом займище – месте укромном – было солнечно, тепло, порою жарко. Высокие легкие облака в голубом небе; легкий ветер, тополевый, речной. Вода плещет в обрывистый песчаный берег. От воды свежо, но отойди от берега десять шагов, в лощину, и сразу – знойно.

      Яков забыл обо всем: вчерашнем, нынешнем, утреннем.

      Пришла память прошлого: охота, рыбалка, просто отдых с детьми и женой. Но как давно это было, словно сон. А теперь снова явь.

      Рядом вода плещет, сладкое дыхание ветра, знойная затишь, в которой и душа согревается.

      В лесистом займище по-весеннему солнечно и светло. По земле темные тени стволов, узорчатое кружево ветвей. Над головою сквозит небесная голубизна. На дубах молодая красноватая листва и светлая зелень висячих сережек; тополевые кроны с желтизной. И все это светит, сияет под солнцем. И терпко, пьяняще пахнет. А на земле – желтоглазые чистотел да одуванчик, сиреневые «сосульки» мяты, заросли ландышей, которые вот-вот зацветут: уже поднялись над листвой легкие стебельки с белесыми бутонами; белая пена цветущего терновника; невесть откуда забредшие груша да яблоня в белом цвету да в розовых бутонах. Все это – в пряном духе и гудении пчел, земляных и домашних, прилетевших