Встреча. Евгения Геннадьевна Коньшина

нет? И вы не женаты?

      Я отрицательно покачал головой.

      – А как выглядит этот ваш мальчик?

      Я тяжело вздохнул.

      – А это, доктор, самое интересное… – И, порывшись в кармане брюк, вытащил фотокарточку из обнаруженной намедни папки с документами. – Вот он, в центре слева.

      Проклятая карточка оказалась у меня не случайно: на том, чтобы взять ее и показать специалисту, зачем-то изо всех сил, чуть не устроив истерику, настоял ребенок.

      ***

      Порядком намучившийся за это утро с упрямым подопечным, по какой-то причине никак не желавшим взять самую необходимую для излечения вещь, Светозар довольно потер руки. Тут же, в одном из кресел сидел Хранитель Тарасова по имени Варфоломей. Поза его была столь расслабленной и непринужденной, а выражение лица таким спокойным и уверенным, что для сравнения с отдыхающим на берегу моря ему не хватало лишь солнечных очков и коктейля с соломинкой в руке. Рядом с ним несколько осунувшийся Светозар выглядел усталым трудоголиком.

      – Ты такой беспечный, – немного удивился Светозар.

      – А чего мне за моего хлопчика бояться? Он у меня большой умница, – с улыбкой произнес Варфоломей. – Повезло мне с ним. Давай-ка лучше решать, что с твоим делать. Ваша с Николаем придумка мне понравилась, но здесь важно не потерять контроль и не навредить. Вы с Николашей не слишком опытные… О, а хочешь поднабраться умения – моему посоветовать? Не трусь, он у меня четко слушает голос совести, если что – неудачную идею отметет, да и я буду начеку.

      – Правда? Ты мне доверишь? – обрадовался Светозар и обратил взгляд на разговаривающих людей: – Пока, думаю, ему советовать ничего не надо…

      – Давай, рули, как знаешь, – одобряюще скрестил Варфоломей руки на груди.

      ***

      Пока психолог разглядывал карточку, я, отвернувшись в сторону, рассказывал:

      – Это моя семья в деревне в 87-м году. Мы тогда к бабушке в гости приехали… Мне было пять лет, моему брату семь, мы целыми днями носились, играли в войнушку и в пиратов, родители водили нас на речку и в лес, бабушка пекла вкусные сочники и булочки с малиной…

      – Так этот мальчик в полосатом – вы и есть? – Тарасов глянул на меня из-под очков.

      – Да. И этого мальчика я теперь постоянно вижу… – Не в силах продолжать, я замолк.

      – Хм-м… – Он вновь перевел взгляд на фото. – А расскажите-ка, когда и при каких обстоятельствах вы впервые увидели его?

      Я подробно описал события последних восьми дней, не преминув как следует нажаловаться на мешавшего мне в пятницу и на работе мальчишку. Эльф, внимательно слушавший меня, вдруг спросил:

      – А сейчас вы его видите?

      Оглянувшись по сторонам для верности, я с некоторым изумлением ответил:

      – Нет, сейчас не вижу.

      Психолог задумчиво потер подбородок.

      «Что, не знаешь, что со мной? – злорадно пронеслось у меня в голове. – Так я и думал, что у тебя на стене филькины грамоты висят… А еще очки нацепил! Михаил Григорьевич…»

      – Думаю,