Ксенофобы и подкалыватели. Геннадий Ерофеев

нет никакого намека на криминал. Но всё же, всё же, всё же…

      Вольдемар поднялся в кабину, вооружился собранным с помощью маракующих в электронике друзей из Технического Отдела блочком-анализатором и, заэкранировав его заготовленным впрок экраном, вернулся в грузовой отсек. Выведя на дисплей необходимые схемы, он позволил себе прокомментировать увиденное несколькими язвительными смешками: приборчик с детской непосредственностью продемонстрировал наличие в машине всех этих пошлых «клопов», «жучков» и «чёрных ящиков».

      Ах, вы так? Ну, тогда мы вот так! Одним «клопом» больше, одним меньше. Вы нам валетика подбрасываете, а мы его дамочкой, дамочкой. Ах, у вас тоже дамочка? Тогда на вашу дамочку мы невозмутимо выкладываем средней упитанности королика. Кладем на неё, что называется, с приборчиком…

      Более получаса напряжённых усилий увенчались выдающимся успехом. Полку электронных «клопов» прибыло: Вольдемар установил ненавязчивый контроль над контролем. В 02.03 он снова обозрел электронные потроха на дисплее и с удовлетворением убедился, что установленный им в великих трудах его личный «чёрный ящик» надёжно защищён от всех видов внешнего дистанционного контроля.

      * * *

      Ольгерт Васильев медленно приходил в себя. Давно уже отзвенел сигнал побудки, но в голове всё ещё тягуче плыл доносившийся словно из-за горы тонкий колокольный перезвон. Аппарат электросна отключился, крышка «спальника» была откинута, и глаза Ольгерта тупо созерцали дырчатые панели низкого потолка. Спальное место Исполнителя в закутке специального бокса уступало размерами даже курятнику, где парень ощущал себя отнюдь не хорьком, а мокрой курицей.

      Стараясь пока не совершать резких движений, Васильев заставил себя подняться. Выйдя из каморки, он приободрился: в боксе стояла его родная форсированная «жар-птица». Ольгерта и его личный автомобиль запихнули в бокс ещё в лаборатории и в соответствии с одним из пунктов Программы тайно перевезли на закрытые терминалы, с которых в соответствии с другим пунктом должна была стартовать транспортирующая бокс специальная фура. Васильев находился в чреве бокса, а тот, в свою очередь, – во вместительных недрах специальной фуры: и живой человек, и скопище неодушевлённых механизмов были одинаковыми простодушными куклами-матрёшками в понятной лишь сильным мира сего дорогостоящей игре на опережение жестокого и бескомпромиссного инопланетного противника.

      Ольгерт бросил взгляд на хронометр О. Горожанина. Был конец второй декады сентября, двадцать пять минут пополуночи синхронизированного умницей Горожаниным времени, в котором сам синхронизатор, по уверениям смертельно обиженных на него релятивистов, ни бельмеса не понимал. До вскрытия секретного пакета оставалось около пяти минут.

      Васильев облачился в привычный наряд, состоявший из «свиноколов», вытертых джинсов, клетчатой рубашки а ля Фред Васнецов и куртки-безрукавки а ля Ктырь. Задействовав гамма-одноразовый дешифратор,