Ксенофобы и подкалыватели. Геннадий Ерофеев

однако, использовать в не лишённом оригинальности названии прописную букву по аналогии с термином Исполнитель. Вообще-то на мысль нестандартно «обозвать» (выражение Шефа) Исполнителей отряда «Тридцать три» натолкнул Васильева большой выдумщик Вольдемар Хабловски, но само словечко выдумал именно Ольгерт и потому по праву считал себя законным автором и держателем виртуального филологического патента.

      Вольдемар, этот громоздкий человек-шкаф, отжимался на параллельных брусьях, прикрепив к поясу несколько блинов от штанги. Он называл такие отжимания «помпками» и, несмотря на лишний вес, слыл одним из лучших в «качании насоса». Даже максимально раздвинутые брусья были ему узковаты, но это не смущало Вольдемара: его не могли вывести из себя и многие другие, гораздо более существенные жизненные неудобства.

      Второй конёк Хабловски выглядел сколь неожиданно, столь и старомодно: в железной игре Вольдемар не только не гнушался гирями, но даже отдавал им известное предпочтение, чего, кстати, не могли принять и понять имевшие доступ к наилучшему спортивному оборудованию Исполнители.

      А третьей, самой большой любовью Вольдемара, вызывавшей всеобщее сочувствие и смех, были старомодные пружинные гантели и вообще пружины.

      Завершив последний подход в жиме лёжа, Ольгерт Васильев позволил себе пятиминутный перерыв, дабы хорошенько восстановиться перед следующим упражнением. Он направился к так называемой гриф-машине, на которой тренировал свой чудовищной цепкости хват или, на арго Исполнителей, «гриф», где ему не было равных. Сжатые в кулак пальцы Ольгерта развивали феноменальное усилие в двести восемьдесят килограммов. На пути к такому впечатляющему результату он отправил на свалку не один стандартный кистевой динамометр, и выдающийся рекорд пришлось замерять специально сконструированным по такому случаю в мастерских Технического Отдела ДБ прибором, которому, вероятно, вскоре предстояло последовать за отдавшими Богу пружинные души младшими братьями, учитывая фантастическую настойчивость пользователя. Так случилось, что перерывы Ольгерта и Вольдемара совпали, и приятели не замедлили перекинуться парой-тройкой словечек.

      – Как здоровье, бродяга? – окликнул Васильева Вольдемар.

      – Ничего, слава Богу, худею. А у тебя каково с этим делом?

      – Плохо, начал пухнуть, – отозвался Хабловски в тон приятелю.

      – Слушай, а может, благоприобретённые признаки всё-таки передаются по наследству? Представляешь, наши будущие сыновья сразу родились бы Гераклами!

      Ольгерт похлопал Вольдемара по ещё не расслабившейся после «помпок» шарообразной дельтовидной мышце.

      – Уймись, краса и гордость Дозорной Службы! Был когда-то один такой… биолог. Он о подобных вещах говорил безо всяких там «может». Ну, его на лекции и спросили: «Правда ли, что если у крыс из поколения в поколение отрубать хвосты, то получится в конце концов бесхвостая крыса?» Эсцентричный